Алекс
Трудлер

Удод

...Послушай: далёко, далёко, 
     на озере Чад… 
          Николай Гумилёв 
  
В далёкой дали пестрит сарацин-удод, 
призывно роняет звуки в сухую степь. 
О чём нестерпимо радостно он поёт, 
любимую призывая с ним вместе спеть? 
  
Растёт сердолик заветный в тугих 
     крылах, 
три раза взойдёт цветами, три раза – 
     вниз. 
Плутаешь вокруг да около впопыхах, 
а главное ускользает в большую жизнь. 
  
Для вечности – и мгновения хватит 
     здесь. 
Пустушка и потатуйка, сказали бы. 
«Любимая!» – повторяет, зовёт присесть 
и выдохнуть расстояние до судьбы. 
  
Придёт-не придёт? Колышется хохолок, 
выводит гортанно, гулко за удом уд. 
Волнуется: лишь бы хищник не уволок, 
поскольку его старания не влекут. 
  
Её бы водить под ручку в приличный дом, 
куда не заглянет грамотный птицелов. 
Удод – вдоль разрывов ветра, да 
     напролом. 
Ведь любящий – по конструкции безголов. 
  
Она улыбнётся кротко, вздохнёт, как 
     мать. 
Она рассмеётся, скажет: «Удод ты мой! 
Слабо ли тебе заранее всё узнать?!» 
А он распевает. Солнечно. 
Вот дурной.