Памяти Б. Л. Пастернака

«…правление Литературного Фонда СССР

извещает о смерти писателя, члена Литфонда

Бориса Леонидовича Пастернака, последовавшей

30 мая сего года, на 71-м году жизни, после

тяжёлой и продолжительной болезни,

и выражает соболезнование семье покойного».

(Единственное появившееся в газетах,

вернее, в одной – «Литературной газете»,

сообщение о смерти Б.Л. Пастернака)

Разобрали венки на веники,

На полчасика погрустнели…

Как гордимся мы, современники,

Что он умер в своей постели!

И терзали Шопена лабухи,

И торжественное шло прощанье…

Он не мылил петли в Елабуге,

И с ума не сходил в Сучане!

Даже киевские «письмэнники»

На поминки его поспели!..

Как гордимся мы, современники,

Что он умер в своей постели!

И не то чтобы с чем-то за-сорок.

Ровно семьдесят – возраст смертный,

И не просто какой-то пасынок,

Член Литфонда – усопший сметный!

Ах, осыпались лапы ёлочьи,

Отзвенели его метели…

До чего ж мы гордимся, сволочи,

Что он умер в своей постели!

          «Мело, мело, по всей земле,

          во все пределы.

          Свеча горела на столе,

          свеча горела…»

Нет, никакая не свеча,

Горела люстра!

Очки на морде палача

Сверкали шустро!

А зал зевал, а зал скучал –

Мели, Емеля!

Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,

Не к «высшей мере»!

И не к терновому венцу

Колесованьем,

А как поленом по лицу,

Голосованьем!

И кто-то, спьяну, вопрошал:

«За что? Кого там?»

И кто-то жрал, и кто-то ржал

Над анекдотом…

Мы не забудем этот смех

И эту скуку!

Мы поименно вспомним всех,

Кто поднял руку!

          «Гул затих. Я вышел на подмостки.

          Прислоняясь к дверному косяку…»

Вот и смолкли клевета и споры,

Словно взят у вечности отгул…

А над гробом встали мародеры,

И несут почётный…

                    Ка-ра-ул!

1971