Песня о Тбилиси

«На холмах Грузии лежит ночная мгла...»

(А. Пушкин)

Я не сумел понять Тебя в тот раз,

Когда в туманы зимние оправлен,

Ты убегал от посторонних глаз,

Но все же был прекрасен без прикрас,

И это я был злобою отравлен.

И ты меня провёл, на том пиру,

Где до рассвета продолжалось бденье,

А захмелел – и головой в Куру,

И где уж тут заметить поутру

В глазах хозяйки скучное презренье!

Вокруг меня сомкнулся, как кольцо,

Твой вечный шум в отливах и прибоях.

Потягивая кислое винцо,

Я узнавал усатое лицо

В любом пятне на выцветших обоях.

И вновь зурна вступала в разговор,

И вновь с бокалом истово и пылко

Болтает вздор подонок и позёр…

А мне почти был сладок твой позор,

Твоя невиноватая ухмылка.

И в самолёте, по пути домой,

Я наблюдал злорадно, как грузины,

В Москву, ещё объятую зимой,

Везут мешки с оранжевой хурмой,

И с первою мимозою корзины.

И я не понял, я понять не мог,

Какую ты торжествовал победу,

Какой ты дал мне гордости урок,

Когда кружил меня, сбивая с ног,

По ложному придуманному следу!

И это всё – и Сталин, и хурма,

И дым застолья, и рассветный кочет, –

Всё для того, чтоб не сойти с ума,

А суть Твоя является сама,

Но лишь, когда сама того захочет!

Тогда тускнеют лживые следы,

И начинают раны врачеваться,

И озаряет склоны Мтацминды

Надменный голос счастья и беды,

Нетленный голос Нины Чавчавадзе!

Прекрасная и гордая страна!

Ты отвечаешь шуткой на злословье.

Но криком вдруг срывается зурна,

И в каждой капле кислого вина

Есть неизменно сладкий привкус крови!

Когда дымки плывут из-за реки,

И день дурной синоптики пророчат,

Я вижу, как горят черновики!

Я слышу, как гудят черновики

И сапоги охранников грохочут –

И топчут каблуками тишину,

И женщины не спят, и плачут дети,

Грохочут сапоги на всю страну!

А Ты приемлешь горе, как вину,

Как будто только Ты за все в ответе!

Не остывает в кулаке зола,

Всё в мёрзлый камень памятью одето,

Всё, как удар ножом из-за угла…

«На холмах Грузии лежит ночная мгла…»

И как еще далёко до рассвета!