Памяти моего кота

В приветливом роду кошачьем

Ты был к злодеям сопричтен.

И жил, и умер ты иначе,

Чем божий требует закон.

Мы жили вместе. В розном теле,

Но в глухоте одной тюрьмы.

Мы оба плакать не хотели,

Мурлыкать не умели мы.

Одна сжигала нас тревога.

Бежали в немоте своей,

Поэт – от ближнего и бога,

А кот – от кошек и людей.

И, в мире не найдя опоры,

Ты пожелал молиться мне,

Как я молился той, которой

Не постигал в земном огне.

Нас разлучили. Злой обиде

Был каждый розно обречен.

И ты людей возненавидел,

Как я божественный закон.

И, выброшен рукою грубой

В безлюдье, в холод, в пустоту,

Ты влез туда, где стынут трубы,

Где звезды страшные цветут...

И там, забившись под стропила,

Ты ждал – часы, года, века, –

Чтоб обняла, чтоб приютила

Тебя хозяйская рука.

И, непокорным телом зверя

Сгорая в медленном бреду,

Ты до конца не мог поверить,

Что я не вспомню, не приду...

Я не пришел. Но верь мне, милый:

Такой же смертью я умру.

Я тоже спрячусь под стропила,

Забьюсь в чердачную дыру.

Узнаю ужас долгой дрожи

И ожиданья горький бред.

И смертный час мой будет тоже

Ничьей любовью не согрет.