Александр
Коган

* * *

Твой дядя самых честных правил

и папа благороднейших кровей,

да что! – сам Б-г ключ к истине тебе оставил.

Увы нам всем, зачем же ты его расплавил

в горниле ненависти к родине своей?

* * *

Вотще пытаюсь дозвониться,

изобретаю что сказать.

Где квинсборбриджская царица

(меня презреньем наказать)?

Паду ли я, стрелой пронзённый,

или отверстием в свище,

я не забуду бот казённый

и эту девушку в хвоще.

* * *

Юлику (Василию) Агафонову

Атлантика неймёт цунами,

но в Делавере бьёт хвостом

заваленная валунами

луна над лордвилльским мостом.

Идёт тропический циклоп

вразвалку: триста миль за сутки.

Наперехват несутся утки.

Вампир корнями крепит гроб.

Медведь в тумане правит в реку,

а с пенсильванской стороны

ему навстречу кукареку

висит на вороту сосны.

За водокачкой две гремучки

по шпалам наперегонки

несут в терновые колючки

себя осенние клинки.

В курятнике у огорода

парламентский переворот –

петух Матрос перед народом

спел «Отче Наш» наоборот.

Впотьмах усадьбы Альвы Лорда

лишь призрак Молли, невесом,

шасть – из окна в окно как сон,

но рядом с ней – чья это морда?

* * *

Ноги кормят волка

и фотомоделей.

Под пригорком – Волга.

А-ля Ботичелли

из неё выходит

некая наяда,

от волос исходит

тонкий запах яда.

Деву настигает

волк и тащит в рощу;

там он с ней вступает.

Обретает тёщу.

Многие печали

часто многоноги.

Вы бы одичали

и давай бог ноги.

Трудно эмигранту,

даже под Парижем,

даже ближе к Нанту.

Да. Так и запишем.

Сколько лет Казани –

точно неизвестно.

Выпей «Мукузани»,

белая невеста.

За волков, за ноги,

за фотомоделей!

Дай им годы многи,

Бог, на самом деле,

не жмись.

* * *

Не верь, не бойся, не проси –

так говорил под Бодхи Будда,

ежи еси на небеси

и подосиновик Иуда.

* * *

Сутер, Нарик и Мент
в одном классе учились,
исключением мент,
никогда не женились.

Нарик был музыкант,
сутер – гадыш прогнивший,
ну а мент – лейтенант,
от войны откосивший.

Сутер в зону попал,
там где мент стал начальник,
музыкант ему слал
на табак и на чайник.

На поверке с утра
мент узнал сутенера,
встретилась детвора
по вине прокурора.

Мент решил по уму.
Зачитал разнарядку,
а кенту своему
дал под дых для порядка.

Год за год в Элисте,
в рыжей выжженной степи.
Но вот – печать на листе
и бейсболка на репе.

К музыканту пришёл,
пил немного нимало,
было им хорошо,
лишь мента не хватало.

Музыканта уймут,
сутенёру ответят,
а мента дома ждут
чуть раскосые дети.

* * *

При взрыве в генеральном штабе…

М. Ветров

…всерьёз не пострадал никто.

На видео: вошла в пальто,

а вышла через час в никабе.

Тогда-то и раздался взрыв.

Был, слава богу, перерыв,

состав обедал. Еникеев,

седой главком подземных войск,

ел с делегацией евреев.

Дьяченко выехал в Подольск

на полигон. Он был доставлен

к Верховному в 5:32.

В 6:40 дверь открыл сам Сталин

и ввёл готовность по Москве

и округу. В 13:30

вся Ставка собралась. Исчез

(как выяснилось, застрелился)

Хуц – член ЦК КПСС

и контр-адмирал в отставке.

Что началось – не снилось Кафке

с Хичкоком. Вывозили в лес,

пытали. Автокатастрофы

посыпались как из мешка.

Торжествовали лимитрофы

Прибалтики. Исподтишка

обстреляны погранзаставы,

в Калининграде взорван мост.

В Аахене собрались главы

стран НАТО. Основной вопрос:

час Х. И тут-то их накрыло:

массированный сверхудар.

Устройством Сахарова смыло

пол-США, ЮКей, Катар

и все монархии залива.

Достали только Краснодар

и базу близ Североморска

два «Томагавка». «Форд» и «Нимиц»

таинственно пошли ко дну

сами собой. Через неделю

«Арматы» встретил Лиссабон

цветами. Портили брусчатку,

а так же по подвалам – баб.

Ну что же, приноси взрывчатку

в Москву на Знаменку в Генштаб.

* * *

Нью-Йорк когда-нибудь уйдёт-таки под воду –

давным-давно пообещал журнал «Нева».

Действительно, мы видим – год от года

Атлантика качать свои права

сильна в политике мутить природу.

В универмагах и аптеках – мародёрство.

В ликёроводочных – ... пардон, электорат.

Нет электричества – и нет фрондёрства.

Чу! генератор распердолил магистрат...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Над гладью вод потух дарёный факел,

который Третий Рим и Мир зафакал.

* * *

Е. Ядыкиной

Ты приходишь в себя как чужой,

и в потёмках стоишь над душой,

за которой давно ни шиша,

без приданного знать хороша,

только даром кому не нужна

Тараканова эта княжна.

* * *

Л. Капелюс

Забег окончен, звери в мыле.

В пропахший потом ипподром

ударил дождь. Автомобили

разъехались. Восьмой патрон

в отцовском «Люгере» в патронник

загнал жокей, и был таков.

Намок, измялся травный сонник

от легковесных пустяков.

Вся смерть прозрачна и душиста,

живая как река Юца,

такая же как у фашиста,

такая же как у отца.

* * *

Аккурат над квартирой Чайковского

с диким грохотом вдоль потолка

покатилось ведро Циолковского

от пинка в темноте чердака.

* * *

именительная улица

родительный дом

дательный подъезд

винительные соседи

творительная кухня

предложный чай

звательный взгляд

* * *

Конст. К. Кузьминскому

Как на речке Делавер

тарарахнул зинзивер.

В день рожденья ККК,

вполхалата налегке,

с «Евой» стройною во рту

украшал собой тахту

ККК. Кукареку!

Леди, будьте начеку.

Он сначала заведёт

речь, а после под подол –

то что продолжает плеч

повелительный глагол,

то что продолжает течь,

потечёт ещё быстрей,

кровь и молоко, сиречь

этот протоиерей

с виду как бы анархист

и антихрист, но вообще –

невский яхонт-аметист,

чьё прибежище вотще

укрывают складки гор.

Сатановский тут Егор

вымогает чёрный чай.

Эмма Карловна! Ему –

ни-ни-ни, но – нам и мне,

я за это даже пни

на дрова сведу вполне.

Спят хозяева в лесу.

Гости, срезав колбасу,

катят к югу, в Вавилон.

Кали-Юга. Входит слон.

Идиллия

(неизв. исп. худ. XV в.)

Мих. Ветрову

Мария в красном платье вышивает,

ручная птица смотрит на иглу,

ребёнок, улыбаясь, наблюдает

за матерью и горлицей. В углу,

сходив на двор и корм осляти бросив,

строгает гроб задумчивый Иосиф.

По стенам – инструмент. Сороконожка,

три муравья, пруссак размером с кошку,

кедровые игрушки на полу

и луковица у лукошка ниток –

всё излучает длительный покой;

вдали луга с домами над рекой,

и мастерская миру не в убыток.

* * *

Не Пандав и не Курав,

однова Укроп и Сепар.

Поле Куру делит Днепр.

В небе левый берег прав.

* * *

ККК на 74 с половиной годика

Цыганорусоляхожид

лежа – бежит, бежа – лежит.

Так больше дела, меньше слов.

Сей Нос на снос основ ослов

из Питера на Делавер

явился не для полумер.

Им несть числа, их – телевизор.

А он – естественный провизор.

Но слишком полюбил людей

джахиндухристоиудей.