Заречье

Трубной медью

                      в городском саду

В сорок приснопамятном году

Оглушён солдатик.

Самоволка.

Драпанул из госпиталя.

Волга

Прибережным парком привлекла.

Там, из тьмы, надвинувшейся тихо,

Танцплощадку вырвала шутиха –

Поступь вальс-бостона тяжела.

Был солдат под Тулой в руку ранен –

А теперь он чей?

Теперь он Анин –

Анна завладела им сполна,

Без вести пропавшего жена.

Бледная она.

Черноволоса.

И солдата раза в полтора

Старше

(Может, старшая сестра,

Может, мать –

И в этом суть вопроса,

Потому что Анна нестара).

Пыльные в Заречье палисады,

Выщерблены лавки у ворот,

И соседки опускают взгляды,

Чтоб не видеть, как солдат идёт.

Скудным светом высветлив светёлку,

Понимает Анна, что опять

Этот мальчик явится без толку,

Чтобы озираться и молчать.

Он идёт походкой оробелой,

Осторожно, ненаверняка,

На весу, на перевязи белой,

Раненая детская рука.

В материнской грусти сокровенной,

У грехопаденья на краю,

Над его судьбой, судьбой военной,

Клонит Анна голову свою.

Кем они приходятся друг другу,

Чуждых две и родственных души?..

Ночь по обозначенному кругу

Ходиками тикает в тиши.

И над Волгой медленной осенней,

Погружённой в медленный туман,

Длится этот – без прикосновений –

Умопомрачительный роман.