Баю–баюшки–баю

В темной горнице постель;

Над постелью колыбель;

В колыбели с полуночи

Бьется, плачет что есть мочи

Беспокойное дитя...

Вот, лампаду засветя,

Чернобровка молодая

Суетится, припадая

Белой грудью к крикуну,

И лелеет, и ко сну

Избалованного клонит,

И поет, и тихо стонет

На чувствительный распев

Девяностолетних дев:

Усыпительная песня

«Да усни же ты, усни,

Мой хороший молодец!

Угомон тебя возьми,

О постылый сорванец!

Баю–баюшки–баю!

Уж и есть ли где такой

Сизокрылый голубок,

Ненаглядный, дорогой,

Как мой миленький сынок?

Баю–баюшки–баю!

Во зеленом во саду

Красно вишенье растет;

По широкому пруду

Белый селезень плывет.

Баю–баюшки–баю!

Словно вишенье румян,

Словно селезень он бел —

Да усни же ты, буян!

Не кричи же ты, пострел!

Баю–баюшки–баю!

Я на золоте кормить

Буду сына моего;

Я достану, так и быть,

Царь–девицу для него...

Баю–баюшки–баю!

Будет важный человек

Будет сын мой генерал...

Ну, заснул... хоть бы навек!

Побери его провал!

Баю–баюшки–баю!»

Свет потух над генералом;

Чернобровка покрывалом

Обвернула колыбель —

И ложится на постель...

В темной горнице молчанье,

Только тихое лобзанье

И неясные слова

Были слышны раза два...

После, тенью боязливой,

Кто–то, чудилося мне,

Осторожно и счастливо,

При мерцающей луне,

Пробирался по стене.

1835