На выздоровление Лукулла

Ты угасал, богач младой!

Ты слышал плач друзей печальных.

Уж смерть являлась за тобой

В дверях сеней твоих хрустальных.

Она, как втершийся с утра

Заимодавец терпеливый,

Торча в передней молчаливой,

Не трогалась с ковра.

В померкшей комнате твоей

Врачи угрюмые шептались.

Твоих нахлебников, цирцей

Смущеньем лица омрачались;

Вздыхали верные рабы

И за тебя богов молили,

Не зная в страхе, что сулили

Им тайные судьбы.

А между тем наследник твой,

Как ворон к мертвечине падкой,

Бледнел и трясся над тобой,

Знобим стяжанья лихорадкой.

Уже скупой его сургуч

Пятнал замки твоей конторы;

И мнил загресть он злата горы

В пыли бумажных куч.

Он мнил: «Теперь уж у вельмож

Не стану няньчить ребятишек;

Я сам вельможа буду тож;

В подвалах, благо, есть излишек.

Теперь мне честность – трын–трава!

Жену обсчитывать не буду,

И воровать уже забуду

Казенные дрова!»

Но ты воскрес. Твои друзья,

В ладони хлопая ликуют;

Рабы как добрая семья

Друг друга в радости целуют;

Бодрится врач, подняв очки;

Гробовый мастер взоры клонит;

А вместе с ним приказчик гонит

Наследника в толчки.

Так жизнь тебе возвращена

Со всею прелестью своею;

Смотри: бесценный дар она;

Умей же пользоваться ею;

Укрась ее; года летят,

Пора! Введи в свои чертоги

Жену красавицу – и боги

Ваш брак благословят.

1835