В.Л. Давыдову

Меж тем как генерал Орлов -

Обритый рекрут Гименея -

Священной страстью пламенея,

Под меру подойти готов;

Меж тем как ты, проказник умный,

Проводишь ночь в беседе шумной,

И за бутылками Аи

Сидят Раевские мои -

Когда везде весна младая

С улыбкой распустила грязь,

И с горя на брегах Дуная

Бунтует наш безрукой князь...

Тебя, Раевских и Орлова,

И память Каменки любя -

Хочу сказать тебе два слова

Про Кишинев и про себя. -

   На этих днях, [среди] собора,

Митрополит, седой обжора,

Перед обедом невзначай

Велел жить долго всей России

И с сыном Птички и Марии

Пошел христосоваться в рай...

Я стал умен, [я] лицемерю -

Пощусь, молюсь и твердо верю,

Что бог простит мои грехи,

Как государь мои стихи.

Говеет Инзов, и намедни

Я променял парна бредни

И лиру, грешный дар судьбы,

На часослов и на обедни,

Да на сушеные грибы.

Однакож гордый мой рассудок

Мое раска бранит,

А мой ненабожный желудок

«Помилуй, братец, - говорит, -

Еще когда бы кровь Христова

Была хоть, например, лафит...

Иль кло-д-вужо, тогда б ни слова,

А то - подумай, как смешно! -

С водой молдавское вино».

Но я молюсь - и воздыхаю...

Крещусь, не внемлю Сатане...

А всё невольно вспоминаю,

Давыдов, о твоем вине...

   Вот эвхаристия [другая],

Когда и ты, и милый брат,

Перед камином надевая

Демократической халат,

Спасенья чашу наполняли

Беспенной, мерзлою струей,

И за здоровье тех и той

До дна, до капли выпивали!..

Но те в Неаполе шалят,

А та едва ли там воскреснет...

Народы тишины хотят,

И долго их ярем не треснет.

Ужель надежды луч исчез?

Но нет! - мы счастьем насладимся,

Кровавой чаш причастимся -

И я скажу: Христос воскрес.

1821