По которой речке плыть...

По которой речке плыть, -

Той и славушку творить...

С первых дней годины горькой,

В тяжкий час земли родной,

Не шутя, Василий Теркин,

Подружились мы с тобой.

Но еще не знал я, право,

Что с печатного столбца

Всем придешься ты по нраву,

А иным войдешь в сердца.

До войны едва в помине

Был ты, Теркин, на Руси.

Теркин? Кто такой? А ныне

Теркин - кто такой? - спроси.

- Теркин, как же!

- Знаем.

- Дорог.

- Парень свой, как говорят.

- Словом, Теркин, тот, который

На войне лихой солдат,

На гулянке гость не лишний,

На работе - хоть куда...

Жаль, давно его не слышно,

Может, что худое вышло?

Может, с Теркиным беда?

- Не могло того случиться.

- Не похоже.

- Враки.

- Вздор...

- Как же, если очевидца

Подвозил один шофер.

В том бою лежали рядом,

Теркин будто бы привстал,

В тот же миг его снарядом

Бронебойным - наповал.

- Нет, снаряд ударил мимо.

А слыхали так, что мина...

- Пуля-дура...

- А у нас

Говорили, что фугас.

- Пуля, бомба или мина -

Все равно, не в том вопрос.

А слова перед кончиной

Он какие произнес?.

- Говорил насчет победы.

Мол, вперед. Примерно так...

- Жаль, - сказал, - что до обеда

Я убитый, натощак.

Неизвестно, мол, ребята,

Отправляясь на тот свет,

Как там, что: без аттестата

Признают нас или нет?

- Нет, иное почему-то

Слышал раненый боец.

Молвил Теркин в ту минуту:

«Мне - конец, войне - конец».

Если так, тогда не верьте,

Разве это невдомек:

Не подвержен Теркин смерти,

Коль войне не вышел срок...

Шутки, слухи в этом духе

Автор слышит не впервой.

Правда правдой остается,

А молва себе - молвой.

Нет, товарищи, герою,

Столько лямку протащив,

Выходить теперь из строя? -

Извините! - Теркин жив!

Жив-здоров. Бодрей, чем прежде.

Помирать? Наоборот,

Я в такой теперь надежде:

Он меня переживет.

Все худое он изведал,

Он терял родимый край

И одну политбеседу

Повторял:

- Не унывай!

С первых дней годины горькой

Мир слыхал сквозь грозный гром,

Повторял Василий Теркин:

- Перетерпим. Перетрем...

Нипочем труды и муки,

Горечь бедствий и потерь.

А кому же книги в руки,

Как не Теркину теперь?!

Рассуди-ка, друг-товарищ,

Посмотри-ка, где ты вновь

На привалах кашу варишь,

В деревнях грызешь морковь.

Снова воду привелося

Из какой черпать реки!

Где стучат твои колеса,

Где ступают сапоги!

Оглянись, как встал с рассвета

Или ночь не спал, солдат,

Был иль не был здесь два лета,

Две зимы тому назад.

Вся она - от Подмосковья

И от Волжского верховья

До Днепра и Заднепровья -

Вдаль на запад сторона, -

Прежде отданная с кровью,

Кровью вновь возвращена.

Вновь отныне это свято:

Где ни свет, то наша хата,

Где ни дым, то наш костер,

Где ни стук, то наш топор,

Что ни груз идет куда-то, -

Наш маршрут и наш мотор!

И такую-то махину,

Где гони, гони машину, -

Есть где ехать вдаль и вширь,

Он пешком, не вполовину,

Всю промерил, богатырь.

Богатырь не тот, что в сказке -

Беззаботный великан,

А в походной запояске,

Человек простой закваски,

Что в бою не чужд опаски,

Коль не пьян. А он не пьян.

Но покуда вздох в запасе,

Толку нет о смертном часе.

В муках тверд и в горе горд,

Теркин жив и весел, черт!

Праздник близок, мать-Россия,

Оберни на запад взгляд:

Далеко ушел Василий,

Вася Теркин, твой солдат.

То серьезный, то потешный,

Нипочем, что дождь, что снег, -

В бой, вперед, в огонь кромешный

Он идет, святой и грешный,

Русский чудо-человек.

Разносись, молва, по свету:

Объявился старый друг...

- Ну-ка, к свету.

- Ну-ка, вслух.

1945