Вслед за ротой на опушку...

Вслед за ротой на опушку

Теркин движется с катушкой,

Разворачивает снасть,-

Приказали делать связь.

Рота головы пригнула.

Снег чернеет от огня.

Теркин крутит:- Тула, Тула!

Тула, слышишь ты меня?

Подмигнув бойцам украдкой:

Мол, у нас да не пойдет,-

Дунул в трубку для порядку,

Командиру подает.

Командиру все в привычку,-

Голос в горсточку, как спичку

Трубку книзу, лег бочком,

Чтоб поземкой не задуло.

Все в порядке.

- Тула, Тула,

Помогите огоньком...

Не расскажешь, не опишешь,

Что за жизнь, когда в бою

За чужим огнем расслышишь

Артиллерию свою.

Воздух круто завивая,

С недалекой огневой

Ахнет, ахнет полковая,

Запоет над головой.

А с позиций отдаленных,

Сразу будто бы не в лад,

Ухнет вдруг дивизионной

Доброй матушки снаряд.

И пойдет, пойдет на славу,

Как из горна, жаром дуть,

С воем, с визгом шепелявым

Расчищать пехоте путь,

Бить, ломать и жечь в окружку.

Деревушка?- Деревушку.

Дом - так дом. Блиндаж - блиндаж.

Врешь, не высидишь - отдашь!

А еще остался кто там,

Запорошенный песком?

Погоди, встает пехота,

Дай достать тебя штыком.

Вслед за ротою стрелковой

Теркин дальше тянет провод.

Взвод - за валом огневым,

Теркин с ходу - вслед за взводом,

Топит провод, точно в воду,

Жив-здоров и невредим.

Вдруг из кустиков корявых,

Взрытых, вспаханных кругом,-

Чох!- снаряд за вспышкой ржавой.

Теркин тотчас в снег - ничком.

Вдался вглубь, лежит - не дышит,

Сам не знает: жив, убит?

Всей спиной, всей кожей слышит,

Как снаряд в снегу шипит...

Хвост овечий - сердце бьется.

Расстается с телом дух.

«Что ж он, черт, лежит - не рвется,

Ждать мне больше недосуг».

Приподнялся - глянул косо.

Он почти у самых ног -

Гладкий, круглый, тупоносый,

И над ним - сырой дымок.

Сколько б душ рванул на выброс

Вот такой дурак слепой

Неизвестного калибра -

С поросенка на убой.

Оглянулся воровато,

Подивился - смех и грех:

Все кругом лежат ребята,

Закопавшись носом в снег.

Теркин встал, такой ли ухарь,

Отряхнулся, принял вид:

- Хватит, хлопцы, землю нюхать,

Не годится,- говорит.

Сам стоит с воронкой рядом

И у хлопцев на виду,

Обратясь к тому снаряду,

Справил малую нужду...

Видит Теркин погребушку -

Не оттуда ль пушка бьет?

Передал бойцам катушку:

- Вы - вперед. А я - в обход.

С ходу двинул в дверь гранатой.

Спрыгнул вниз, пропал в дыму.

- Офицеры и солдаты,

Выходи по одному!..

Тишина. Полоска света.

Что там дальше - поглядим.

Никого, похоже, нету.

Никого. И я один.

Гул разрывов, словно в бочке,

Отдается в глубине.

Дело дрянь: другие точки

Бьют по занятой. По мне.

Бьют неплохо, спору нету.

Добрым словом помяни

Хоть за то, что погреб этот

Прочно сделали они.

Прочно сделали, надежно -

Тут не то что воевать,

Тут, ребята, чай пить можно,

Стенгазету выпускать.

Осмотрелся, точно в хате:

Печка теплая в углу,

Вдоль стены идут полати,

Банки, склянки на полу.

Непривычный, непохожий

Дух обжитого жилья:

Табаку, одежи, кожи

И солдатского белья.

Снова сунутся? Ну что же,

В обороне нынче - я...

На прицеле вход и выход,

Две гранаты под рукой.

Смолк огонь. И стало тихо.

И идут - один, другой...

Теркин, стой. Дыши ровнее.

Теркин, ближе подпусти.

Теркин, целься. Бей вернее,

Теркин. Сердце, не части.

Рассказать бы вам, ребята,

Хоть не верь глазам своим,

Как немецкого солдата

В двух шагах видал живым.

Подходил он в чем-то белом,

Наклонившись от огня,

И как будто дело делал:

Шел ко мне - убить меня.

В этот ровик, точно с печки,

Стал спускаться на заду...

Теркин, друг, не дай осечки.

Пропадешь,- имей в виду.

За секунду до разрыва,

Знать, хотел подать пример:

Прямо в ровик спрыгнул живо

В полушубке офицер.

И поднялся незадетый,

Цельный. Ждем за косяком.

Офицер - из пистолета,

Теркин - в мягкое - штыком.

Сам присел, присел тихонько.

Повело его легонько.

Тронул правое плечо.

Ранен. Мокро. Горячо.

И рукой коснулся пола:

Кровь,- чужая иль своя?

Тут как даст вблизи тяжелый,

Аж подвинулась земля!

Вслед за ним другой ударил,

И темнее стало вдруг.

«Это - наши,- понял парень,-

Наши бьют,- теперь каюк».

Оглушенный тяжким гулом,

Теркин никнет головой.

Тула, Тула, что ж ты, Тула,

Тут же свой боец живой.

Он сидит за стенкой дзота,

Кровь течет, рукав набряк.

Тула, Тула, неохота

Помирать ему вот так.

На полу в холодной яме

Неохота нипочем

Гибнуть с мокрыми ногами,

Со своим больным плечом.

Жалко жизни той, приманки,

Малость хочется пожить,

Хоть погреться на лежанке,

Хоть портянки просушить...

Теркин сник. Тоска согнула.

Тула, Тула... Что ж ты, Тула?

Тула, Тула. Это ж я...

Тула... Родина моя!..

1942