* * *

О, не сердись за то, что в час тревожной муки

Проклятья, жалобы лепечет мой язык:

То жизнью прошлого навеянные звуки,

То сдавленной души неудержимый крик.

Ты слушаешь меня — и стынет злое горе,

Ты тихо скажешь: «Верь» — и верю я, любя...

Вся жизнь моя в твоем глубоком, кротком взоре,

Я всё могу проклясть, но только не тебя.

Дрожат листы берез от холода ночного...

Но им ли сетовать на яркий солнца луч,

Когда, рассеяв тьму, он с неба голубого

Теплом их обольет, прекрасен и могуч?

1892