Алексей
Чернец

Катастрофное

1 
  
Я реальный чувак, приходи, не обижу. 
Проживём, блокани меня ядерный гриб! 
Есть огонь, древо жизни – садись-ка 
     поближе, 
Попытайся, прочувствуй, во что я тут 
     влип. 
  
Я чертил эти смайлики, скобочки скалил, 
Из пещерной строки возгорелся коннект. 
Это сердце моё бьётся песней 
     наскальной, 
Зацени-затащись – в ней чего только 
     нет! 
  
Там такие просторы – от вопля 
     «фигассе», 
Там вершины и бездны – отпад и улёт. 
А ещё видел сон о каком-то пегасе – 
Я проснулся и понял, что это моё. 
  
Хочешь есть? Глянь, валялось чего-то 
     такого. 
Пить – вон снегу в бадью на огонь, а 
     затем 
Трендь сюды: в этих знаках скрывается 
     Слово, 
Словно мамонт на ужин в своей мерзлоте. 
  
2 
  
Не теперь вспоминать – это вредно для 
     пользы. 
Суток доброе время пришлось на побег. 
Всё, что в сердце хранил... Слышишь, 
     сердце, закройся! 
Что запомнил за миг – не забудешь 
     вовек. 
  
По местам! Вместе с нами – поэт 
     Арутюнов. 
У него сотни книг и стихов 100500. 
Он не ест и не пьёт, хоть и ломятся 
     трюмы, 
И не спит – он грядущему смотрит в 
     лицо. 
  
Без конца умываются дети и кошки, 
На носу гидропонный культурный проект. 
Вдруг звонок, но не то чтоб 
     тревога-тревожка: 
Снова пальму подпиливал Артис-поэт. 
  
Скажут: как же, а что же, а где же 
     другие – 
Ну, там, врач, бизнесмен, зоотехник с 
     куста? 
Здесь не место для спора, мои дорогие, 
А не то – карантин. Живо все по местам! 
  
Эту временность мер – выживанья основу 
     – 
Каждый должен вкурить, испытав на 
     себе... 
  
Всё летит и летит межпланетник суровый 
В старой-старой фантастике к юной 
     земле. 
  
          2019–2020