На перенесение Наполеонова праха

Небо ясно, тихо море,

Воды ласково журчат;

В безграничном их просторе

Мчится весело фрегат.

Молньи сизые трепещут,

Бури дикие шумят,

Волны бьются, волны плещут;

Мчится весело фрегат.

Дни текут; на ризах ночи

Звёзды южные зажглись;

Мореходцев жадны очи

В даль заветную впились.

Берег! берег! Перед ними

К небу синему взошла

Над пучинами морскими

Одинокая скала.

Здесь он! здесь его могила

В диких вырыта скалах:

Глыба тяжкая покрыла

Полководца хладный прах.

Здесь страдал он в ссылке душной,

Молньей внутренней сожжён,

Местью страха малодушной,

Низкой злостью истомлён.

Вырывайте ж бренно тело -

И чрез бурный океан

Пусть фрегат ваш мчится смело

С новой данью южных стран!

Он придёт, он в пристань станет,

Он его храним судьбой;

Слыша весть о вас, воспрянет,

Встретит пепел дорогой, -

С шумом буйных ликований,

Поздней ревности полна,

В дни несчастий, в дни страданий

Изменившая страна!

Было время, были годы -

Этот прах был бог земли:

Взглянет он - дрожат народы,

Войска движутся вдали.

А пойдёт он, строгий, бледный,

Словно памятник живой -

Под его стопою медной

Содрогнётся шар земной,

В поле вспыхнет буря злая,

Вспыхнут громы на морях,

И ложатся, умирая,

Люди в кровь и царства в прах!

И в те дни своей гордыни

Он пришёл к Москве святой,

Но спалил огонь святыни

Силу гордости земной.

Опускайте ж тело бренно

В тихий, тёмный, вечный дом,

И обряд мольбой смиренной

Совершите над вождём.

Пусть из меди, пусть из злата,

Камней, красок и резьбы

Встанет памятник богатый

Той неслыханной судьбы!

Пусть над перстью благородной

Громомещущей главы

Блещет саван зим холодный,

Пламя жаркое Москвы;

И не меч, не штык трёхгранный,

А в венце полнощных звёзд -

Усмиритель бури бранной -

Наша сила, русский крест!

Пусть, когда в земное лоно

Пренесён чрез бездну вод,

Бедный прах Наполеона,

Тленью отданный, заснёт, -

Перед сном его могилы

Скажет мир, склонясь главой:

Нет могущества, ни силы,

Нет величья под луной!

[Конец 1840]