Послание к Веневитиновым

Итак, настал сей день победы, славы, мщенья;

Итак, свершилися мечты воображенья,

Предчувствия души, сны юности златой;

Желанья пылкие исполнены судьбой!

От северных морей, покрытых вечно льдами,

До средиземных волн, возлюбленных богами,

Тех мест, где небеса, лазурь морских зыбей,

Скалы, леса, поля - все мило для очей, -

Во всех уже странах давно цвели народы,

Законов под щитом, под сению свободы.

Лишь Греция одна стонала под ярмом.

Столетья протекли: объяты тяжким сном,

В ней слава, мужество, геройский дух молчали,

И, мнилося, они навеки чужды стали

Своей стране родной, стране великих дел, -

Стране, где некогда свободы гимн гремел

В долинах, на холмах, в ущельях гор глубоких

И с кровью в жилах тек источник чувств высоких.

Пришлец с Алтайских гор, сын дебрей и степей,

Обременил ее бесславием цепей.

Тиранства алчного ненасытимый гений

Разрушил чудеса минувших поколений,

И злато и труды голодной нищеты,

И сила юности, и прелесть красоты -

Все было добычей владык иноплеменных, -

Но небо тронулось мольбами угнетенных,

И Греция, свой сон сотрясши вековой,

Возникла, как гигант, могущею главой.

О други! как мой друг пылает бранной славой,

Я сердцем и душой среди войны кровавой,

Свирепых варваров непримиримый враг,

Я мыслью с греками, спажаюсь в их рядах...

Так! все великое в Элладу призывает!

Эллада! О друзья, сей звук напоминает

Душе, забывшейся средь суетных страстей,

О добродетели, о славе древних дней,

О всем, что с детских лет наш пылкий дух пленяло

И жар высоких чувств в груди воспламенял.

Там, там любимец муз, слепец всезрящий, пел,

Там бурный Демосфен, как сам Зевес, гремел;

И Леонида тень, расторгши плен могилы,

Еще средь вас живет, священны Фермопилы!

Где жили сильные, досель их видим след:

В Элладе каждый холм есть памятник побед.

О прежних подвигах в ней тихий лес вздыхает,

И перелетный ветр всечасно повторяет

Героев и певцов бессмертны имена:

В ней славой прежних лет природа вся полна;

Восторг еще живет среди уединенья,

И каждый ручеек - источник вдохновенья.

Так, я пойду, друзья, пойду в кровавый бой

За счастие страны, по сердцу мне родной,

И, новый Леонид Эллады возрожденной,

Я гряну как Перун! - Прелестный, сладкий сон!

Но никогда, увы, не совершится он!

И вы велите мне, как в светлы дни забавы,

Воспеть свирепу брань, деянья громкой славы, -

Вотще: одной мечтой душа моя полна.

Сошлись на землю ночь и мрак и тишина,

И сон, несчастный друг, глаза мои смыкает;

Заря ли ранняя к заботам пробуждает,

Иль полдень пламенный горит на небесах, -

Одно мой внемлет слух, одно в моих очах:

Лишь стоны, смерть и кровь, ужасный вид сраженья

И гибель эллинов средь праведного мщенья.

Нет, нет, лишь тот певец, кто музам в дар несет

Беспечный пылкий дух, свободный от забот.

О дщери вечные суровой Мнемозины!

Дубравы мирные и мирные долины,

Спокойствие полей, ручья пустынный глас

И сердце без страстей - одни пленяют вас.

И мне ли петь, друзья, с душою угнетненной.

Но ты с младенчества от Феба вдохновенный,

Ты верный жрец его, весны певец младой,

Стремись к бессмертию; мой, юный Томсон, пой!

Пой, Дмитрий! твой венец - зеленый лавр с оливой;

Любимец сельских муз и друг мечты игривой,

С душой безоблачной, беспечен как дитя,

Дни юности златой проходишь ты шутя;

Воспой же времена, круговращенье года,

Тебя зовет Парнас, тебя внушит природа!

Но друга твоего оставил прежний жар,

Исчез, как легкий смог, высоких песней дар;

И ах! навек унес могущий грусти гений.

И чашу радостей, и чашу вдохновений.

О, если б глас царя призвал нас в грозный бой!

О, если б он велел, чтоб русский меч стальной,

Спаситель славых царств, надежда, страх

вселенной,

Отмстил за горести Эллады угнетенной!

Тогда бы грудью став средь доблестных бойцов,

За греков мщенье, честь и веру праотцов,

Я ожил бы еще расцветшею душою

И, снова подружась с каменою благою,

На лире сладостной, в объятиях друзей

Я пел бы старину и битвы древних дней.