Анализ стихотворения: К Лицинию. (С латинского)
Александр Пушкин
Во время обучения в Царскосельском Лицее Пушкин увлекся античным искусством. Поэт знакомился с творчеством великих авторов. В их числе – Сенека, Овидий, Гораций, Ювенал, Вергилий. Александр Сергеевич познавал древнегреческую и древнеримскую литературу, делая переводы, прибегая к имитации и стилизации. Значительное влияние на юного гения оказали произведения русской поэзии восемнадцатого и девятнадцатого столетия, ориентированные на античность, а также лирика французов – Парни, Дюпезе, Бернара. Стихотворение «Лицинию» относится к 1815 году. Оно считается первым образцом гражданской лирики Пушкина. В нем воспроизводятся мотивы древнеримской литературы. При этом Лициний упоминается в заголовке только для того, чтобы отвлечь внимание цензоров. Подобные ссылки на мнимые источники впоследствии стали привычным делом для Александра Сергеевича. Яркий пример – стихотворение «Из Пиндемонти», написанное в 1836 году. Оно также не имеет практически никакого отношения к творчеству итальянского поэта, чье имя вынесено в заглавие, и также проникнуто гражданским пафосом.
«Лицинию» — выступление против Александра I и его ближайшего сподвижника Аракчеева. После завершения Отечественной войны и европейского похода в некоторых кругах стало зреть недовольство внутренней политикой императора. Люди хотели либеральных реформ, обещанных еще в первые годы его правления. Их окрылила победа над могущественным Наполеоном и полный разгром некогда великой французской армии. Александр I идти на поводу у либералов и образованных ими протодекабристских обществ не собирался. В стихотворении Пушкина представлен Рим, «гордый край разврата, злодеянья». К власти в нем прибился некий Ветулий – «любимец деспота», юноша сомнительных моральных качеств, правящий «слабым сенатом». Вероятно, в его образе Александр Сергеевич вывел Аракчеева – человека жесткого, безжалостного, беспрекословно выполнявшего приказы императора. Он поднялся на вершину с самых низов, изначально не имея ни связей, ни денежных средств. Сейчас его личность не воспринимается однозначно отрицательно, но во времена Пушкина Аракчеева многие откровенно ненавидели и презирали.
В стихотворении «Лицинию» народ безропотно поклоняется Ветулию, тем самым поддерживая нечистую и нечестную власть. Некогда свободные люди находятся под игом, но не способны найти в себе силы противостоять злодеям-правителям. Лирический герой произведения прекрасно понимает, что вечно этот кошмар длится не может. Последние строки занимает пророчество. Согласно ему, рано или поздно город должен пасть: «Свободой Рим возрос, а рабством погублен». Юный Пушкин поддерживает восстание против Ветулия и покровительствующего ему деспота. Впоследствии поэт изменит свою точку зрения на народные волнения и революции. Достаточно лишь вспомнить знаменитые слова из «Капитанской дочки»: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!».
К Лицинию. (С латинского)
Лициний, зришь ли ты? на быстрой колеснице,
Увенчан лаврами, в блестящей багрянице,
Спесиво развалясь, Ветулий молодой
В толпу народную летит по мостовой.
Смотри, как все пред ним усердно спину клонят,
Как ликторов полки народ несчастный гонят.
Льстецов, сенаторов, прелестниц длинный ряд
С покорностью ему умильный мещут взгляд,
Ждут в тайном трепете улыбку, глаз движенья,
Как будто дивного богов благословенья:
И дети малые, и старцы с сединой
Стремятся все за ним и взором и душой,
И даже след колес, в грязи напечатленный,
Как некий памятник им кажется священный.
О Ромулов народ! пред кем ты пал во прах?
Пред кем восчувствовал в душе столь низкой cтрax?
Квириты гордые под иго преклонились!...
Кому ж, о небеса! кому поработились?...
Скажу ль - Ветулию! - Отчизне стыд моей,
Развратный юноша воссел в совет мужей,
Любимец деспота Сенатом слабым правит,
На Рим простер ярем, отечество бесславит.
Ветулий, римлян царь!... О срам! о времена!
Или вселенная на гибель предана?
Но кто под портиком, с руками за спиною,
В изорванном плаще и с нищенской клюкою,
Поникнув головой, нахмурившись идет?
Не ошибаюсь я, философ то Дамет.
«Дамет! куда, скажи, в одежде столь убогой
Средь Рима пышного бредешь своей дорогой?»
«Куда? не знаю сам. Пустыни я ищу.
Среди разврата жить уж боле не хочу;
Япетовых детей пороки, злобу вижу,
Навек оставлю Рим: я людства ненавижу».
Лициний, добрый друг! не лучше ли и нам,
Отдав поклон мечте, Фортуне, суетам,
Седого стоика примером научиться?
Не лучше ль поскорей со градом распроститься,
Где всё на откупе: законы, правота,
И жены, и мужья, и честь, и красота?
Пускай Глицерия, красавица младая,
Равно всем общая, как чаша круговая,
Других неопытных в любовну ловит сеть;
Нам стыдно слабости с морщинами иметь.
Летит от старика любовь в толпе веселий.
Пускай бесстыдный Клит, вельможей раб Корнелий,
Оставя ложе сна с запевшим петухом,
От знатных к богачам бегут из дома в дом;
Я сердцем римлянин, кипит в груди свобода,
Во мне не дремлет дух великого народа.
Лициний, поспешим далеко от забот,
Безумных гордецов, обманчивых красот,
Докучных риторов, Парнасских Геростратов;
В деревню пренесем отеческих пенатов;
В тенистой рощице, на берегу морском
Найти нетрудно нам красивый, светлый дом,
Где. больше не страшась народного волненья,
Под старость отдохнем в тиши уединенья,
И там, расположась в уютном уголке,
При дубе пламенном, возженном в камельке,
Воспомнив старину за дедовским фиялом,
Свой дух воспламеню Петроном, Ювеналом,
В гремящей сатире порок изображу
И нравы сих веков потомству обнажу.
О Рим! о гордый край разврата, злодеянья,
Придет ужасный день - день мщенья, наказанья;
Предвижу грозного величия конец,
Падет, падет во прах вселенныя венец!
Народы дикие, сыны свирепой брани.
Войны ужасной меч прияв в кровавы длани,
И горы, и моря оставят за собой
И хлынут на тебя кипящею рекой.
Исчезнет Рим: его покроет мрак глубокой;
И путник, обратив на груды камней око,
Речет задумавшись, в мечтаньях углублен:
«Свободой Рим возрос - а рабством погублен».
1815