Анализ стихотворения: Однажды странствуя среди долины дикой
Александр Пушкин
Стихотворение «Странник», созданное Пушкиным в конце 1835 года, является поистине уникальным. Именно в нем «зашифрованы» события последнего год жизни поэта, который в полной мере ощутил себя гостем на этой земле. К тому же, заблудившимся и запутавшимся в жизни настолько, что найти правильный путь ему уже не под силу. Не случайно это произведение называется «Странник», потому что в нем поэт повествует о всех своих душевных терзаниях и мытарствах, которые фактически загнали Пушкина в тупик. Его финансовые дела оставляют желать лучшего, и поэт ищет возможность улучшить материальное положение семьи. Плюс ко всему, в поле зрения поэта попадает француз Дантес, который начинает оказывать супруге Пушкина навязчивые знаки внимания. Поэт вспоминает о давнем предсказании и понимает, что именно от рук этого человека ему суждено погибнуть. И в этот момент он оказывается на жизненном распутье. С одной стороны, руководствуясь долгом чести, Пушкину надлежит остановить наглеца. А с другой стороны, поэт понимает, что конфликт с Дантесом непременно закончится дуэлью. Поэт не знает, какое именно решение ему принять, и свои мысли излагает в стихотворении «Странник», задаваясь вопросом: «Что делать буду я? Что станется со мной?».
Если переложить содержание этого произведения на реальную жизнь, то получается, что домочадцы поэта были прекрасно осведомлены о сложившейся ситуации и не видели в ней ничего страшного. Вполне вероятно, что и сам поэт отнесся бы к дерзкому поведению Дантеса снисходительно, если бы не предсказание. Образ гадалки также присутствует в этом стихотворении, однако ее автор представил в виде юноши с книгой. Именно с ним беседует поэт, признаваясь, что он не готов к суду Божьему, и смерть его пугает. В ответ он получает мудрый совет бежать, а его странный собеседник указывает дорогу.
Если бы в реальной жизни Пушкин поступил так же, оставив свою семью и отправившись в путешествие, то он наверняка бы сохранил жизнь, а роковой дуэли удалось бы избежать. Именно таким видит свое будущее поэт, указывая в последних строчках стихотворения, что, узрев «спасенья верный путь и тесные врата», он оставил родные места. В реальной же жизни Пушкин, увязший в долгах, не сумел этого сделать и вынужден быть принять вызов, получив анонимное письмо с грязными намеками в адрес супруги, которую неизвестный «доброжелатель» обвинил в порочной связи с Дантесом.
* * *
I
Однажды странствуя среди долины дикой,
Незапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве уличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, метаясь как больной:
«Что делать буду я? Что станется со мной?»
II
И так я сетуя в свой дом пришел обратно.
Уныние мое всем было непонятно.
При детях и жене сначала я был тих
И мысли мрачные хотел таить от них;
Но скорбь час от часу меня стесняла боле;
И сердце наконец раскрыл я по неволе.
«О горе, горе нам! Вы, дети, ты жена!–
Сказал я, – ведайте: моя душа полна
Тоской и ужасом, мучительное бремя
Тягчит меня. Идет! уж близко, близко время:
Наш город пламени и ветрам обречен;
Он в угли и золу вдруг будет обращен,
И мы погибнем все, коль не успеем вскоре
Обресть убежище; а где? о горе, горе!»
III
Мои домашние в смущение пришли
И здравый ум во мне расстроенным почли.
Но думали, что ночь и сна покой целебный
Охолодят во мне болезни жар враждебный.
Я лег, но во всю ночь всё плакал и вздыхал
И ни на миг очей тяжелых не смыкал.
Поутру я один сидел, оставя ложе.
Они пришли ко мне; на их вопрос, я то же,
Что прежде, говорил. Тут ближние мои,
Не доверяя мне, за должное почли
Прибегнуть к строгости. Они с ожесточеньем
Меня на правый путь и бранью и презреньем
Старались обратить. Но я, не внемля им,
Всё плакал и вздыхал, унынием тесним.
И наконец, они от крика утомились
И от меня, махнув рукою, отступились
Как от безумного, чья речь и дикий плач
Докучны, и кому суровый нужен врач.
IV
Пошел я вновь бродить – уныньем изнывая
И взоры вкруг себя со страхом обращая,
Как узник, из тюрьмы замысливший побег,
Иль путник, до дождя спешащий на ночлег,
Духовный труженик – влача свою веригу,
Я встретил юношу, читающего книгу.
Он тихо поднял взор – и вопросил меня,
О чем, бродя один, так горько плачу я?
И я в ответ ему: «Познай мой жребий злобный:
Я осужден на смерть и позван в суд загробный –
И вот о чем крушусь: к суду я не готов,
И смерть меня страшит.»
– «Коль жребий твой таков, –
Он возразил, – и ты так жалок в самом деле,
Чего ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?»
И я: «Куда ж бежать? какой мне выбрать путь?»
Тогда: «Не видишь ли, скажи, чего–нибудь» –
Сказал мне юноша, даль указуя перстом.
Я оком стал глядеть болезненно–отверстым,
Как от бельма врачом избавленный слепец.
«Я вижу некий свет», – сказал я наконец.
«Иди ж, – он продолжал:– держись сего ты света;
Пусть будет он тебе единственная мета,
Пока ты тесных врат спасенья не достиг,
Ступай!» – И я бежать пустился в тот же миг.
V
Побег мой произвел в семье моей тревогу,
И дети и жена кричали мне с порогу,
Чтоб воротился я скорее. Крики их
На площадь привлекли приятелей моих;
Один бранил меня, другой моей супруге
Советы подавал, иной жалел о друге,
Кто поносил меня, кто на смех подымал,
Кто силой воротить соседям предлагал;
Иные уж за мной гнались; но я тем боле
Спешил перебежать городовое поле,
Дабы скорей узреть – оставя те места,
Спасенья верный путь и тесные врата.
1829