Город (Великолепный град!..)

(Посвящается И. А. Манну)

Великолепный град! пускай тебя иной

   Приветствует с надеждой и любовью,

Кому не обнажен скелет печальный твой,

   Чье сердце ты еще не облил кровью

И страшным холодом не мог еще обдать,

   И не сковал уста тяжелой думой,

И ранней старости не положил печать

   На бледный лик, суровый и угрюмый.

Пускай мечтает он над светлою рекой

   Об участи, как та река, широкой,

И в ночь прозрачную, любуяся тобой,

   Дремотою смежить боится око,

И длинный столб луны на зыби волн следит,

   И очи шлет к неведомым палатам,

Еще дивясь тебе, закованный в гранит

   Гигант, больной гниеньем и развратом.

Пускай, по улицам углаженным твоим

   Бродя без цели, с вечным изумленьем,

Еще на многих он встречающихся с ним

   Подъемлет взор с немым благоговеньем

И видеть думает избранников богов,

   Светил и глав младого поколенья,

Пока лицом к лицу не узрит в них глупцов

   Или рабов презренных униженья.

Пускай, томительным снедаемый огнем,

   Под ризою немой волшебной ночи,

Готов поверить он, с притворством незнаком,

   В зовущие увлажненные очи,

Готов еще страдать о падшей красоте

   И звать в ее объятьях наслажденье,

Пока во всей его позорной наготе

   Не узрит он недуга истощенье.

Но я — я чужд тебе, великолепный град.

   Ни тихих слез, ни бешеного смеха

Не вырвет у меня ни твой больной разврат,

   Ни над святыней жалкая потеха.

Тебе уже ничем не удивить меня —

   Ни гордостью дешевого безверья,

Ни коловратностью бессмысленного дня,

   Ни бесполезной маской лицемерья.

Увы, столь многое прошло передо мной:

   До слез, до слез страдание смешное,

И не один порыв возвышенно–святой,

   И не одно великое земное

Судьба передо мной по ветру разнесла,

   И не один погиб избранник века,

И не одна душа за деньги продала

   Свою святыню — гордость человека.

И не один из тех, когда–то полных сил,

   Искавших жадно лучшего когда–то,

Благоразумно бред покинуть рассудил

   Или погиб добычею разврата;

А многие из них навеки отреклись

   От всех надежд безумных и опасных,

Спокойно в чьи–нибудь холопы продались.

   И за людей слывут себе прекрасных.

Любуйся ж, юноша, на пышный гордый град,

   Стремись к нему с надеждой и любовью,

Пока еще тебя не истощил разврат

   Иль гнев твое не обдал сердце кровью,

Пока еще тебе в божественных лучах

   Сияет все великое земное,

Пока еще тебя не объял рабский страх

   Иль истощенье жалкое покоя.

1845 или 1846