* * *

Когда колокола торжественно звучат

Иль ухо чуткое услышит звон их дальний,

Невольно думою печальною объят,

   Как будто песни погребальной,

Веселым звукам их внимаю грустно я,

И тайным ропотом полна душа моя.

Преданье ль темное тайник взволнует груди,

Иль точно в звуках тех таится звук иной,

Но, мнится, колокол я слышу вечевой,

Разбитый, может быть, на тысячи орудий,

   Властям когда–то роковой.

Да, умер он, давно замолк язык парода,

Склонившего главу под тяжкий царский кнут;

Но встанет грозный день, но воззовет свобода

   И камни вопли издадут,

И расточенный прах и кости исполина

Совокупит опять дух божий воедино.

И звучным голосом он снова загудит,

И в оный судный день, в расплаты час кровавый,

В нем новгородская душа заговорит

   Московской речью величавой...

И весело тогда на башнях и стенах

Народной вольности завеет красный стяг...

1 марта 1846, Москва