* * *

Ах, чудное небо, ей–Богу, над этим классическим Римом!

   Под этаким небом невольно художником станешь.

Природа и люди здесь будто другие, как будто картины

   Из ярких стихов антологии древней Эллады.

Ну, вот, поглядите: по каменной белой ограде разросся

   Блуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса;

В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша,

   Откуда глядит голова с преуродливой миной

Тритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает.

   К фонтану альбанка (ах, что за глаза из–под тени

Покрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!)

   Подставив кувшин, ожидает, как скоро водою

Наполнится он, а другая подруга стоит неподвижно,

   Рукой охватив осторожно кувшин на облитой

Вечерним лучом голове... Художник (должно быть, германец)

   Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданно

В их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля,

   Что я срисовал в то же время и чудное небо,

И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона,

   Альбанок и даже – его самого с его кистью!

1844