27 августа 1914 года

Медная, лихая музыка играла,

Свеян трубачами, женский плач умолк.

С воинской платформы Брестского вокзала

Провожают в Польшу Фанагорийский полк!

Офицеры стройны, ушки на макушке,

Гренадеры ладны, точно юнкера...

Классные вагоны, красные теплушки,

Машущие руки, громкое ура.

Дрогнули вагоны, лязгают цепями,

Ринулся на запад первый эшелон.

Жёлтые погоны, суворовское знамя,

В предвкушеньи славы каждое чело!

Улетели, скрылись. Точечкой мелькает,

Исчезает, гаснет красный огонек...

Ах, душа пустая, ах, тоска какая,

Возвратишься ль снова, дорогой дружок!

Над Москвой печальной ночь легла сурово,

Над Москвой усталой сон и тишина.

Комкают подушки завтрашние вдовы,

Голосом покорным говорят: «Война!»

Из цикла «Владивостоку»

Должно быть, библейский Давид

Играет на облачной арфе, –

У моря мечтательный вид,

А солнце в коричневом шарфе.

Зюйд-вест, укачавший апрель,

Целует лиловую почку,

И стебель, царапая прель,

Сверлит осторожную точку.

В бегущих ветвях, на юру,

Бумажно белеет берёста,

И я никогда не умру,

И это, как молодость – просто!

Поединок

Я не зову её любимой,

Но иногда, могу ль сказать,

Бывают мне необходимы

Её зелёные глаза.

Прозрачность в них почти морская

И холодок, как лезвиё,

Когда, ресницы опуская,

Мой взгляд, как шпагу, отобьёт.

И вновь подымет их, и снова

Идёт опасная игра…

Так развлекался Казанова,

А я прошу лишь coup de grace*,

Последний взгляд – удар последний,

Зрачка отточенный визит,

Что через вымыслы и бредни

Мне сердце насмерть поразит!

О, поединок бессловесный,

Не замечаемый никем…

Не защищайся, враг чудесный,

Я отступаю в па-ни-ке!

Чтоб закричать прошедшей мимо,

Чтоб удержать её, сказав,

Что мне, как жизнь, необходимы

Её зелёные глаза.

---

*coup de grace – последний удар (фр.)

Потомку

Иногда я думаю о том,

На сто лет вперёд перелетая,

Как, раскрыв многоречивый том

«Наша эмиграция в Китае»,

О судьбе изгнанников печальной

Юноша задумается дальний.

На мгновенье встретятся глаза

Сущего и бывшего, котомок,

Страннических посохов стезя…

Скажет, соболезнуя, потомок:

«Горек путь, подслеповат маяк,

Душно вашу постигать истому.

Почему ж упорствовали так,

Не вернулись к очагу родному?»

Где-то упомянут. Со страницы

Встану. Выжду. Подниму ресницы:

«Не суди. Из твоего окна

Не открыты канувшие дали,

Годы смыли их до волокна,

Их до сокровеннейшего дна

Трупами казнённых закидали.

Лишь дотла наш корень истребя,

Грозные отцы твои и деды

Сами отказались от себя,

И тогда поднялся ты, последыш.

Вырос ты без тюрем и без стен,

Чей кирпич свинцом исковыряли,

В наше ж время не сдавались в плен,

Потому что в плен тогда не брали».

И не бывший в яростном бою,

Не ступавший той стезёй неверной,

Он усмешкой встретит речь мою

Недоверчиво-высокомерной.

Не поняв друг в друге ни аза,

Холодно разъединим глаза,

И опять – года, года, года,

До трубы Последнего суда!

Солдатская песня

Шла на позицию рота солдат,

Аэропланы над нею парят.

Бомбу один из них метко кидал

И в середину отряда попал.

Недалеко же ты, рота, ушла –

Вся до единого тут полегла!

Полголовы потерял капитан,

Мёртв барабанщик, но цел барабан.

Встал капитан – окровавленный встал! –

И барабанщику встать приказал.

Поднял командою, точно в бою,

Мёртвый он мёртвую роту свою!

И через поля кровавую топь

Под барабана зловещую дробь

Тронулась рота в неведомый край,

Где обещают священники рай.

Строго, примерно равненье рядов...

Тот без руки, а другой – безголов,

А для безногих и многих иных

Ружья скрестили товарищи их.

Долго до рая, пожалуй, идти –

Нет на двухвёрстке такого пути;

Впрочем, без карты известен маршрут, –

Тысячи воинов к раю бредут!

Скачут верхами, на танках гремят,

Аэропланы туда же летят,

И салютует мертвец мертвецу,

Лихо эфес поднимая к лицу.

Вот и чертоги, что строились встарь,

Вот у ворот и согбенный ключарь.

Старцы-подвижники, посторонись, –

Сабли берут офицеры подвысь.

И рапортует запёкшимся ртом:

«Умерли честно в труде боевом!»

Стихи о Харбине

1.

Под асфальт сухой и гладкий,

Наледь наших лет,

Изыскательской палатки

Канул давний след...

Флаг Российский. Коновязи.

Говор казаков.

Нет с былым и робкой связи, —

Русский рок таков.

Инженер. Расстегнут ворот.

Фляга. Карабин.

«Здесь построим русский город,

Назовём – Харбин».

Без тропы и без дороги

Шёл, работе рад.

Ковылял за ним трехногий

Нивелир-снаряд.

Перед днём Российской встряски,

Через двести лет,

Не Петровской ли закваски

Запоздалый след?

Не державное ли слово

Сквозь века: приказ.

Новый город зачат снова,

Но в последний раз.

2.

Как чума, тревога бродит –

Гул лихих годин...

Рок черту свою проводит

Близ тебя, Харбин.

Взрывы дальние, глухие,

Алый взлёт огня, –

Вот и нет тебя, Россия,

Государыня!

Мало воздуха и света,

Думаем, молчим.

На осколке мы планеты

В будущее мчим!

Скоро ль кануть иль не скоро –

Сумрак наш рассей...

Про запас Ты, видно, город

Выстроила сей.

Сколько ждать десятилетий,

Что, кому беречь?

Позабудут скоро дети

Отческую речь.

3.

Милый город, горд и строен,

Будет день такой,

Что не вспомнят, что построен

Русской ты рукой.

Пусть удел подобный горек –

Не опустим глаз:

Вспомяни, старик-историк,

Вспомяни о нас.

Ты забытое отыщешь,

Впишешь в скорбный лист,

Да на русское кладбище

Забежит турист.

Он возьмёт с собой словарик

Надписи читать...

Так погаснет наш фонарик,

Утомясь мерцать!