* * *

Лечь заполночь, ворочаться в постели,

гадательную книгу отворя,

и на словах «как мы осиротели»

проснуться на исходе января,

где волны молодые торопливы,

и враг врагу не подаёт руки,—

в краю, где перезрелые оливы

как нефть, черны, как истина, горьки.

Вой, муза – мир расщеплен и раздвоен,

где стол был яств – не стоит свечи жечь,

что свет, что тьма – осклабившийся воин

танталовый затачивает меч,

взгляд в сторону, соперники, молчите –

льстить не резон, ни роз ему, ни лент.

Как постарел ты, сумрачный учитель

словесности, пожизненный регент

послевоенной – каменной и ветхой –

империи, в отеческих гробах

знай ищущей двугривенный заветный –

до трёх рублей на водку и табак,

как резок свет созвездий зимних, вещих,

не ведающих страха и стыда,

когда работу начинает резчик

по воздуху замёрзшему, когда

отбредив будущим и прошлым раем,

освобождаем мы земной объём,

и простыню льняную осязаем

и незаметно жить перестаём

…………………………………

Весь путь ещё уложится в единый

миг – сказанное сбудется, но не

жди воздаянья. Неисповедимы

пути его – и ангел, в полусне

парящий, будто снег, над перстью дольней

(и он устал), не улыбнётся нам,

лишь проведёт младенческой ладонью

по опустелым утренним устам.