* * *

Оглядеться и взвыть – невеликая тонкость,

замолчать – не особый позор.

Остаётся пронзительный дождь, дальнозоркость,

лень, безветрие, рифменный вздор –

для других, вероятно, бывает награда,

для аэдов, мучительный труд

изучивших, которые музыку ада

на латунные струны кладут,

для других, беззаботно несущих на плаху

захудалую голову, будто капустный кочан,

тех, которым с утра улыбается Бахус

и русалки поют по ночам, –

но такому, кто суетен, и суеверен,

и взыскующим Богом забыт,

кто с рожденья ломился в открытые двери

веры, смерти и прочих обид, –

не видать запоздалой истомы любовной,

не терзаться под старость, впотьмах,

неутешною страстью, горящею, словно

светлячки на вермонтских холмах.