* * *

Остаётся всё меньше времени, меньше вре…

Постаревшие реки покорно, как дети, смежают веки.

И облетевшие клёны (да и любые деревья) в ледяном стоят серебре

Как простодушно сказали бы в позапрошлом –

да, уже позапрошлом – веке.

Где же оно, вопрошаю гулко, серебро моих верных и прежних рек?

На аптечных весах, вероятно, там же, где грешников грозно судят.

Не страшись карачуна, говаривал хитроумный грек,

Вот заявится, вытрет кровь с заржавелой косы – а тебя-то уже не будет.

Только будет стоять, индевея, деревянный архангел у райских врат,

облицованных ониксом. В безвоздушной пустыне белеют кости

алкоголиков некрещёных. Мне говорят: элегик. А я и рад.

Лучше грустью, друзья мои славные, исходить, чем злостью.

Лучше тихо любить-терпеть, лучше жарко шептать «прости»,

Выходить на балкон, вздрагивая от октябрьского холода

на запястьях. Пить-выпивать, безответственные речи вести.

Я, допустим, не слишком юн. Но и серафимы явно немолоды.