* * *

Шелкопряд, постаревшей ольхою не узнан,

отлетевшими  братьями не уличён,

заскользит вперевалку, мохнатый и грузный,

над потухшим сентябрьским ручьём.

Суетливо спешит, путешественник пылкий, 

хоть дорога и недалека, 

столько раз избежавший юннатской морилки,

и правилки, и даже сачка. 

Сладко пахнет опятами, и по прогнозу

(у туриста в транзисторе) завтра с  утра

подморозит. А бабочка думает: грозы?

Наводнение? Или жара?

Так и мы поумнели под старость – чего там! –

и освоили суть ремесла

сообщать о гармонии низким полётом,

неуверенным взмахом крыла.

Но простушка-душа, дожидаясь в передней,

обмирает – и этого не

передать никому, никогда, ни на средней,

ни на ультракороткой волне