* * *

Ты вспомнил – розовым и алым

закат нам голову кружил,

протяжно пела у вокзала

капелла уличных светил,

и, восхищаясь жизнью скудной,

любой, кто беден был и мал,

одной любви осколок чудный

в холодной варежке сжимал?

Очнись – и снова обнаружишь

ошеломляющий приход

зимы. Посверкивают лужи,

сквозит кремнистый небосвод.

По ящикам, по пыльным полкам

в садах столицы удалой

негласный месяц долгим волком

плывёт над мёрзлою землёй.

Зачем, усталый мой читатель,

ты в эти годы не у дел?

Чьё ты наследие растратил,

к какому пенью охладел?

И неумен, и многодумен,

погрязший в сумрачном труде,

куда спешишь в житейском шуме

по индевеющей воде?

А всё же главных перемен ты

ещё не видел. Знаешь, как

воспоминанья, сантименты,

и город – выстрел впопыхах –

и вся отвага арестанта,

весь пир в измученной стране

бледнеют перед тенью Данта

на зарешеченном окне?

Потянет дымом, и мочёной

антоновкой. Опять душа

уязвлена, как зверь учёный –

огрызками карандаша,

и на бумаге безымянной,

кусая кончик языка,

рисует пленной обезьяной

решётку, солнце, облака...