* * *

В те времена носили барды
носы, чулки и бакенбарды,
но Исаак и Эдуард
не признавали бакенбард.
Они, чужие в мире этом,
где звери бьют друг друга в пах,
предпочитали петь дуэтом
для говорящих черепах –
тех самых, что шагали в ногу
и с горьким криком «Облегчи!»
наперебой молились богу
в лубянской, стиснутой ночи.

В те времена большой идеи
Россией правили злодеи
но Эдухард и Исабак
любили бешеных собак.
Жевали истину в горошек,
не знали, что господь велик,
на завтрак ели рыжих кошек,
и в чай крошили базилик.
Интеллигент – не просто педик.
Сорока спит, попав впросак,
от взрослой астмы умер Эдик,
от пули помер Исаак.

Но мы-то помним! Мы-то знаем!
Нам суждена судьба иная!
Как Афродитин сын Эней,
мы просвещённей и умней,
и, заедая пшенной кашей
прожжённый панцирь черепаший,
на кровь прошедшую и грязь
глядим, воркуя и смеясь.