* * *

...я там был; перед сном, погружаясь в сладкий

белоглазый сумрак, чувствовал руку чью-то

на своей руке, и душа моя без оглядки

уносилась ввысь, на минуту, на две минуты –

я там был: но в отличие от Мохаммада

или Данта, – ягод другого поля –

не запомнил ни парадиза, ни даже ада,

только рваный свет, и нелёгкое чувство воли.

а потом шестикрылая испарялась сила,

умирала речь, запутавшись в гласных кратких,

и мерещились вещи вроде холста и мыла,

вроде ржи и льна, перегноя, дубовой кадки

с дождевой водой. Пахнет розой, грозою. Чудо.

Помнишь, как отдалённый гром, надрываясь, глохнет,

словно силится выжить? Сказал бы тебе, откуда

мы идём, и куда – но боюсь, что язык отсохнет.