* * *

Жизнь, говоришь, утекает? Смешон, независим

нищий у автовокзала, стреляющий на

суп общепитовский, курево, марки для писем

без вести сгинувшим. Из-под рубахи видна

грудь волосатая. Всякому он доброхоту

вязко твердит о своих злоключениях в том

северном крае, где сердце впрягают в работу

и осеняют бродягу казённым крестом.

Ах, никаких-то героев у повести лживой,

кроме любви да десятка растерянных лет.

С горсточкой мелочи потной в ручище ленивой

жить-поживать, оставляя улиточий след...

Газ выхлопной, беспризорная кошка в ограде

церкви, червивая груша, бутылочный звон

о холодеющий камень. По осени наш тунеядец

зол, беспокоен, – знать, скоро отправится он

самым дешевым автобусом к южным широтам.

Разговори его. Нет, не капустой – тоской

смертною пахнет сентябрь, – уверяет, – чего там,

пусть утекает – но лучше водою морской.