* * *

Исповедным стихом не украшен,

никому я не враг, не злодей.

За Кавказским отторженным кряжем

каждый день убивают людей.

Вся-то жизнь наша в смуте и страхе

и, военным железом звеня,

не в Абхазии, так в Карабахе

каждый день убивают меня.

Убивают людей, не считая,

и в приевшейся гонке годов

не держу перед злобой щита я

и давно уже к смерти готов.

Видно, без толку водит нас бес-то

в завирюхе безжизненных лет.

Никуда я не трогался с места –

дом остался, а родины нет.

Ни стихов там не слышно, ни мессы,

только митинга вечного гам,

и кружат нас мошнастые бесы

по истории бывшей кругам.

Из души нашей выжата воля,

к вечным книгам пропал интерес,

и кричу и не вижу того я,

кому нужен мой стих позарез.

И в зверином оскале и вое

мы уже не Христова родня,

и кричу и не вижу того я,

кто хотел бы услышать меня.

Не мои – ни пространство, ни время,

ни с обугленной вестью тетрадь.

Не под силу мне бренности бремя,

но от бесов грешно умирать.

Быть не может земля без пророка.

Дай же сил мне, – Кого-то молю, –

чтоб не смог я покинуть до срока

обречённую землю мою.

1994