* * *

Мне снится грусти неземной

язык безустный,

и я ни капли не больной,

а просто грустный.

Не отстраняясь, не боясь,

не мучась ролью,

тоска вселенская слилась

с душевной болью.

Среди иных забот и дел

на тверди серой

я в должный час переболел

мечтой и верой.

Не созерцатель, не злодей,

не нехристь всё же,

я не могу любить людей,

прости мне, Боже!

Припав к незримому плечу

ночами злыми,

ничем на свете не хочу

делиться с ними.

Гордыни нет в моих словах –

какая гордость? –

лишь одиночество и страх,

под ними горблюсь.

Душа с землёй свое родство

забыть готова

затем, что нету ничего

на ней святого.

Как мало в жизни светлых дней,

как чёрных много!

Я не могу любить людей,

распявших Бога.

Да смерть – и та – нейдёт им впрок,

лишь мясо в яму, –

кто небо нежное обрёк

алчбе и сраму.

Покуда смертию не стёр

следы от терний,

мне ближе братьев и сестёр

мой лес вечерний.

Есть даже и у дикарей

тоска и память.

Скорей бы, Господи, скорей

в безбольность кануть.

Скорей бы, Господи, скорей

от зла и фальши,

от узнаваний и скорбей

отплыть подальше!..  

1978