Сергею Есенину

Ты нам во славу и в позор,

   Сергей Есенин.

Не по добру твой грустен взор

   в пиру осеннем.

Ты подменил простор земной

   родной халупой;

не то беда, что ты хмельной,

   а то, что глупый.

Ты, как слепой, смотрел на свет

   и не со зла ведь

хотел бы славить, что не след

   поэту славить.

И, всем заветам вопреки,

   как соль на раны,

ты нес беду не в кабаки,

   а в рестораны.

Смотря с тоскою на фиал —

   еще б налили,—

с какой ты швалью пропивал

   ключи Марии.

За стол посаженный плебей —

   и ноги на стол,—

и баб–то ты любил слабей,

   чем славой хвастал.

Что слаще лбу, что солоней —

   венец ли, плаха ль?

О, ресторанный соловей,

   вселенский хахаль!

Ты буйством сердца полыхал,

   а не мечтами,

для тех, кто сроду не слыхал

   о Мандельштаме1.

Но был по времени высок,

   и я не Каин —

в твой позолоченный висок

   не шваркну камень.

Хоть был и неуч, и позер,

   сильней, чем ценим,

ты нам и в славу, и в позор,

   Сергей Есенин.

1971