Снова песня про сыву зозулю...

Сборник «Соловьиная пора»

Снова песня про сыву зозулю

запевается в наших краях...

Небеса над зарею заснули,

и тоскует коханка моя.

Я не смел упрекать и браниться,

ни грустить, ни смеяться не смог —

опустила сухие ресницы,

голубой закусила платок.

Только каждый зачем-то поверил

в то, что, чудом пустившись в полет,

в нашей комнате сказкой вечерней

Украина минутку живет:

с подоконников — ветер медовый,

потолком колыхается гай,

золотою днепровской водою

ударяет закат в берега...

И, минуя края дорогие,

по тоннелям, по грому мостов,

по дорогам России на Киев

много скорых летит поездов.

Ты готова в полет, вырастая,

птицей грустной над песней паря,

полететь за последним составом,

за летучим огнем фонаря,

чтобы родина встретила лаской,

приказав голосами садов:

век люби мои были и сказки,

по обрывам ходи за водой!

Отпущу. Да не слажу с собою.

И, почувствовав силу свою,

как последнею, первой любовью

крылья срежу и сердце скую.

От степей, запаленных кострами,

от Магнитной горы никогда

не поедем в далекие страны

голубые искать города.

По России — от стойбищ оленьих

до Карпатских и Брянских лесов —

небывалое землетрясенье

начинается с наших высот.

Я когда-нибудь вспомню, старея,

расскажу, как смеялся и пел

в котловане восьмой батареи

на холодной подземной тропе.

Ты спокойно стоишь над закатом.

Всходят звезды. И гром над тобой.

И летят по земле эстакады,

осыпаются скалы в забой.

И не спит и волнуется город,

разметавшийся в камнях и мгле

на каленном жарою просторе,

на размытой дождями земле...

А когда высоко и богато

в третий раз зацветут тополя,

на последнем полете заката

зорний город увидит земля.

От волненья пройдусь и устану,

оглянусь, не увижу следов.

И под звезды взорвутся фонтаны,

и над звездами крыш и садов.

Справим пир до полуночи поздней

и отправим пятьсот телеграмм,

чтобы знали про нас и про звезды

города, незнакомые нам.

Вспомним тучи. Как жили под ними,

как любили и славили юг.

И стаканы спокойно поднимем

за великую силу свою.

Ты стоишь. Нет огня у заката.

Только полночь и тьма над тобой.

Незаметно летят эстакады,

глухо падают камни в забой.

Поздно. Спой на спокойствие улиц,

как в далеких днепровских гаях

закувала та сыва зозуля

в тоскованье о наших краях.

1932