Борис
Рыжий

* * *

Когда в подъездах закрывают двери 
и светофоры смотрят в небеса, 
я перед сном гуляю в этом сквере, 
с завидной регулярностью по мере 
возможности, по полтора часа. 
  
Семь лет подряд хожу в одном и том же 
пальто, почти не ведая стыда, 
не просто подвернувшийся прохожий – 
писатель, не прозаик, а хороший 
поэт, и это важно, господа. 
  
В одних и тех же брюках и ботинках, 
один и тот же выдыхая дым, 
как портаки на западных пластинках, 
я изучил все корни на тропинках. 
Сквер будет назван именем моим. 
  
Пускай тогда, когда затылком стукну 
по днищу гроба, в подземелье рухну, 
заплаканные свердловчане пусть 
нарядят механическую куклу 
в моё шмотье, придав движеньям грусть. 
  
И пусть себе по скверу шкандыбает, 
пусть курит «Приму» или «Беломор», 
но раз в полгода куклу убирают, 
и с Лузиным Серёгой запивает 
толковый опустившийся актёр. 
  
Такие удивительные мысли 
ко мне приходят с некоторых пор. 
А право, было б шороху в отчизне, 
когда б подобны почести – при жизни, 
хотя, возможно, это перебор.