Бронислава Волкова

№ 7 (391) от 1 марта 2017 г.

Бронислава Волкова родом из Праги. Чешско-американская поэтесса, пишущая на обоих языках, переводчица, прозаик, член чешского и американского ПЕН-клубов. Автор одиннадцати поэтических сборников, ряда двуязычных чешско-английских изданий своей поэзии, двух книг по семиотике языка и литературы, обширной антологии переводов чешских поэтов на английский язык. Она в значительной мере сюрреалистический и герметический поэт, сосредоточенный на экзистенциальных вопросах человеческой судьбы и духовном восприятии мира. Её поэзия переведена на чешский, английский, французский, испанский, немецкий, польский, болгарский, украинский, словацкий, румынский и русский языки. Кроме поэзии и науки она занимается также искусством коллажа, ручным изготовлением книг и управлением мультимедийными спектаклями. Профессор Индианского университета, г. Блумингтон, США, где она тридцать лет работала директором Чешской программы. Лауреат нескольких международных премий за поэтическое творчество. Больше об авторе можно узнать на сайте: www.bronislavavolkova.com

Некоторые стихи Волковой в русском переводе появились в следующих публикациях:

Планета поэтов 6, Библиотека МАПП (Международная Ассоциация писателей и публицистов), Рига, 2012.

Альманах Академия Поэзии, Москва: Московский писатель, 2012, 2014.

ЛитЭра, Литературный Альманах Прага 2014, 2015, 2016.

Пражский парнасс, Прага 2015.

Moskovskij Literator, Москва, No 5, mart 2016.

Сюрромантизм Брониславы Волковой

Когда я говорю о творчестве Брониславы Волковой, я как-то по-особенному волнуюсь. Это новая страничка в русской поэзии. Несколько лет тому назад Бронислава выпустила первую книгу на русском языке. Сейчас готовится к изданию её вторая книга. Волкова – профессор Блумингтонского университета, автор огромного количества книг на чешском и английском языках. Её русский не вызывает вопросов, во многом благодаря изучению в школе и годам учёбы в СССР. «Русским Бронислава владеет на уровне родного языка», – так охарактеризовали её лингвистические способности знатоки.

Волкова видит мир очень своеобразно:

Мы здесь не одни –

с нами птицы.

Они щебечут в тишине утра,

пока люди не начнут свой вечный крик,

чтобы лучше слышать друг друга.

Потом птицы утихнут –

будто бы совсем исчезнут.

Они разбудят нас новым утром,

после ночи отдыха, когда ненадолго

останутся одни,

чтобы затем снова быть с нами.

Эта женщина, пишущая на трёх языках, вызывает у меня восхищение своей красотой, жизненной стойкостью и глубиной поэтического дара. Она смогла сгладить в своей душе трагедию Пражской весны 1968 года, сберечь в себе самое светлое и сохранить любовь к России. Стихи Брониславы Волковой – космос души. Они пластичны, в них соседствуют временное и вечное, метафизика и самая реальная, настоящая, прожитая и пережитая жизнь. Чтобы так писать, нужен особый дар. Поэт должен сделать самого себя произведением искусства. Если мы откроем, например, томик Уолта Уитмена, а потом сразу же обратимся к стихам Брониславы Волковой, мы поймём, что такое современная поэзия. Предельный лаконизм и сгущение жизни, и, в то же время, недосказанность. Плотность речи и воздух между строками. Парадокс?

Бронислава Волкова – поэт необыкновенной образной мощи. Название её первой русской книги, «Шёпот Вселенной» – это не поэтическая метафора. Это вселенская отзывчивость и необычная судьба, вместившая в себя остракизм, изгнание и долгожданное возвращение. Бронислава Волкова – человек мира. Её философия, отражённая в стихах – чувственна. Всеми рецепторами, всеми фибрами души она тонко чувствует красоту. Она сама – утончённая роза. В ней – сочетание мощи и нежности, красоты и достоинства. Стихи Брониславы – это сгусток действительности, в котором есть всё: жизнь, поэзия, философия, музыка.

Я – Сестра Вода,

я – свет без границ.

Моя сила седлает

законы души – законы любви.

Я плыву в лебедином мире,

радуясь, между звуками света

в пространстве…

Я тихая красота Вселенной.

Как наверху, так и внизу.

Я приношу свою любовь на землю, чтобы она пылала.

Бронислава пишет стихи в своеобычной манере. Это верлибры, где метафизика, восточные духовные практики и живая жизнь гармонично дополняют друг друга. Вместе с тем, я не могу стопроцентно соотнести её творчество с известными мне литературными направлениями. Такого рода герметический сюрреализм встречается, например, в произведениях французского нобелиата Сен-Жон Перса. Повествование сгущено у Брониславы до высшей степени. Вместе с тем, поэтичность для неё – не самоцель. Главное – предельно точно выразить свои эмоции. Есть у Волковой и стихи прозаического характера. И в этом – огромная свобода выбора для поэта.

Волкова писала стихи и в юности. Затем стихи в её жизни стали постепенно вытесняться научными работами. Но изгнание из коммунистической Чехословакии произвело «перезагрузку» её поэтического таланта. Эмиграция сгущала смыслы, закаляя сталь и формируя личность. Стихи Брониславы – это концентрат знаний и эмоций, интуиций и прозрений. Их хорошо читать вместе с эссе «Психологические, культурные, исторические и духовные аспекты эмиграции» («Psychological, Cultural, Historical and Spiritual Aspects of Exile»). Это дополняет впечатления от поэзии суровой правдой о её жизни в эмиграции. «Я балансирую / на тонкой верёвке проказы / своей непринадлежности, / натянутой от берега дыхания / – к берегу без дыхания», – так пишет она об этих годах. Однако молодая женщина обнаружила в себе невиданную стойкость духа. «Падение в колючий кустарник может вдруг стать полётом в небо», – признаётся она.

Бронислава пишет не только стихи. Она – лингвист. Она – художник, создающий коллажи, которые являются продолжением её поэзии. А ещё – она пишет прозу, из которой можно узнать о многом. В том числе – о её поэтических пристрастиях. Так, например, в работе «Психологические, культурные, исторические и духовные аспекты эмиграции» Волкова рассказывает о том, что в начале творческого пути большое влияние оказали на неё Осип Мандельштам и его жена Надежда.

Бронислава по минимуму использует искусственные методы построения текста. Как-то: абзацы, столбики, названия стихотворений. Стихи начинаются у неё без раскачки и сразу же приковывают к себе внимание. Заголовок представляется Волковой искусственным элементом, чуждым естественной речи. К тому же он сужает смысл стихотворения. Бронислава – поэт со своей чёткой эстетической позицией. Значительную часть её наследия составляют сюрреалистические тексты. Два сокровища – нежность и сила обретаются в сердце поэта, которое не имеет границ. Стиль письма Волковой обладает особой духовной целомудренностью. В стихах можно скрыть тайное, сугубо частное, и в то же время сказать всё, что хочешь. Это особый род свободы.

Я – ангел. Пою, сопровождаю…

Я занимаюсь теми, кто всё время

омывает свою душу в боли,

кто жаждет гореть и зажигать.

Я прихожу, чтоб руку им

в нужде подать.

Я влажная, плавная, как божья мгла,

я вездесущая и созревшая

действовать. Однако мало кто

протянет мне руку.

Отчаянье и тень милее им, чем

жизнь.

Поэт в этом стихотворении воплощается в ангела и подаёт руку помощи страждущим. Она не ставит себе задачу обратить в свою веру как можно большее количество людей, сделав их своими поклонниками и адептами. Героиня Волковой – выше мира условностей, выше мира, где царят «толстокожесть, теории и пустой пыл». Она это не приемлет, она заранее это отвергает. Она вдыхает «воздух без каблуков». Иногда это одновременно лёгкость и герметичность. «Эфирность» Брониславы метафизична и метафорична. В её стихах присутствуют контраст и противопоставление «своего» и «чужого», жизни настоящей и мнимой, метафизики и диалектики. Бронислава Волкова – поэт воплощения и утверждения. Не случайно многие её стихи начинаются с местоимения «я». Поэт «присваивает» себе целую вселенную, но – вот парадокс! – в этом нет ни капли личностного эгоизма. Это – переживание мира всей полнотой души. Это – объём бытия.

Бронислава Волкова ещё и лидер, нравственный ориентир. Она – сама жизнь, которая удивляется, что люди сторонятся настоящего, предпочитая отчаянье и тень. Волкова тонко чувствует невидимое и неслышимое. Она сравнивает подземное и герметичное в человеке с движением скал. Кристаллизация чистой радости, одухотворение жизни – таково поэтическое кредо Брониславы Волковой. «Из праха в душу переливаю сон», – говорит она. Она – душа стихий мира. «Приведи меня к скале, которая выше, чем я», – говорит она в одном из своих стихотворений. Бронислава всё время ищет совершенства. Она хочет стать лучше, встретить того, кто сильнее, увидеть новые вершины. Я бы назвал её поэтический стиль эстетикой цельной фрагментарности. Стихи начинаются внезапно и неожиданно заканчиваются. Словно статуя, извлечённая из глыбы мрамора.

Безусловно, мир Брониславы Волковой – это и отражение того, как люди относятся к ней самой. Бронислава – красивая женщина. Увы, красота – возможно, первое, что постепенно нас покидает. Когда Волкова говорит о красоте, подают свой голос и красота тела, и красота души, и красота мироздания, и красота человеческих взаимоотношений. Поэзия Брониславы всеобъемлюща. В ней есть место и для широких метафорических обобщений, и для вкраплений, взятых прямо из жизни:

Когда идёт дождь, я щёлкаю орешки

и варю суп с привкусом человеческих слов.

Бронислава сумела найти особую стилистику, которая делает её стихотворения узнаваемыми. Этот стиль требует от поэта предельного и выверенного знания языка. Пульсирующие стихии, сюрреализм, метафизика в ткани живой жизни, остановленное мгновение… Я охарактеризовал бы его как сюрромантизм. Сложность – естественное состояние души Волковой. Это феномен её образного мышления. Так она чувствует глубинные процессы, которые происходят с людьми и природой. Сложность у Брониславы – вовлечение тайного в явное. Трансцендентная метафора, которая охватывает всё. Это заметно уже в названиях её книг: «Шифровки в уши пены», «Воздух без каблуков», «Глухонемая ладонь», «Из тьмы рождённая».

Я – башня в небо, прикованная к земле.

Я – страсть тепла увядшего дерева.

Я – горько потерянная собака, я – разменная монета,

которой заплачено тому, кто не вышел,

подобно солнцу, вовремя из дома.

Я бью в набат и в закрытые двери.

Я не знаю, как переступить порог – и предаться мечтам в поле.

Не знаю, как переступить сон – и стать действительностью.

Это синтетический стиль, где есть и реалистические элементы, и сюрреализм, и экспрессионизм. Уровень владения словом позволяет поэту сочетать эти стилистические нюансы. Бронислава много экспериментирует и как художник. Она создаёт полотна в технике коллажа. Творчество Волковой, на мой взгляд, способно стать важным уроком для русской поэзии. В России почему-то принято пренебрежительно, уничижительно относиться к верлибру. Страна самозабвенно графоманит в рифму. Но качество верлибров Брониславы Волковой таково, что сразу понимаешь: это настоящий поэт. Это – путь, это – стиль. Её тексты – «шифровки в уши пены». Западная поэзия давно уже пребывает в свободном плавании, отказавшись от рифм. И Волкова, несмотря на свою «русскую» фамилию и годы учёбы в Ленинграде, конечно же, с первых творческих шагов мыслит в этом мировом тренде.

Я вхожу в свет,

как роза, сверкаю,

белая и без слёз,

белая и звеню,

и свечу себе, как маяк во мгле.

Слова и тишина просыпаются от глубокого сна

и едины.

Я твоя,

как душа кувшинки, как орхидея, как снег.

Я принадлежу тебе и себе,

я позолочена своей любовью,

я немного дрожу

от страха перед неизвестностью

и всё-таки иду,

вхожу в радость.

Туда, туда идём мы все,

большие и маленькие,

грустные и набухшие,

благословленные невинностью.

Наряду с неожиданными метафорами, в поэзии Волковой встречаются тонкие подробности: например, «моя рука в твоей тёплой руке окоченела». У нас много двуязычных поэтов. Но поэт с тремя языками – это нестандартно. Это уже феномен. А ведь она, помимо этих трёх языков, владеет ещё словацким, испанским и немецким! И это – безусловно, «поэзия зарубежья». Бронислава – поэт уитменовского размаха. Она перевоплощается в существующее и несуществующее, одушевлённое и неодушевлённое, отдаёт внимание сердца людям, животным, растениям и рыбам. Вместе с тем, эпос у неё сюрреалистически сжат, проговариваясь, как правило, в минимальном объёме строк.

Когда мы наконец-то станем

той любовью, которой воистину являемся, –

тогда мы будем бесконечностью:

постоянно создавая – постоянно создаваемыми,

постоянно превышая возможное,

постоянно нащупывая иное

в том же самом,

мы – Вселенная без границ.

Как вода,

как лёгкий сыпучий танец,

мы – капелька неба

для всех жаждущих, для тех из нас, кто готов пить.

Лирика Брониславы Волковой носит вненациональный характер. Я бы даже сказал, наднациональный. Стихотворения, привязанные к определённому месту или культуре, появляются у неё крайне редко. Она излучает радость бытия, у которой нет национальности. Лирическая героиня Волковой – больше, чем просто человек, больше, чем женщина. Это сплав космического и человеческого. Бронислава – посол Востока на Западе. Её река протекает где-то между даосизмом и дзен-буддизмом. Всё это можно прочесть в её стихах. «Человек, который пишет стихи – наиболее настоящий», – так говорит Бронислава. «Я звучу в Боге, как маленькая флейта…» – говорит она. Сыграйте же мне на Вашей флейте, Бронислава Волкова!

Александр Карпенко,

писатель, член Международного ПЕН-клуба

Интервью Станислава Айдиняна с Брониславой Волковой читайте в №14 (134) альманаха.