Большой театр

Темнеют пурпурные ложи:

Плафоны с парящими музами

Возносятся выше и строже

На волнах мерцающей музыки.

И, думам столетий ответствуя,

Звучит отдаленно и глухо

Мистерия смертного бедствия

Над Градом народного духа.

Украшен каменьем узорным,

Весь в облаке вешнего вишенья, -

Всем алчущим, ищущим, скорбным

Пристанище благоутишное!..

Враг близок: от конского ржания

По рвам, луговинам, курганам,

Сам воздух - в горячем дрожании,

Сам месяц - кривым ятаганом.

Да будет верховная Воля!

Князья, ополченье, приверженцы

Падут до единого в поле

На кручах угрюмого Керженца.

Падут, лишь геройством увенчаны,

В Законе греха и расплаты...

Но город! но дети! но женщины!

Художество, церкви, палаты!

О, рабство великого плена!

О, дивных святынь поругание?..

И Китеж склоняет колена

В одном всенародном рыдании.

Не синим он курится ладаном -

Клубами пожаров и дымов...

- Спаси, о благая Ограда нам,

Честнейшая всех херувимов!

Как лестница к выси небесной,

Как зарево родины плачущей,

Качается столп нетелесный,

Над гибнущей Русью маячущий.

- О, Матере Звездовенчанная!

Прибежище в мире суровом!

Одень нас одеждой туманною,

Укрой нас пречистым покровом!

И, мерно сходясь над народом,

Как тени от крыльев спасающих,

Скрывают бесплотные воды

Молящих, скорбящих, рыдающих.

И к полчищам вражьим доносится

Лишь звон погруженного града,

Хранимого, как дароносица,

Лелеемого, как лампада.

И меркнет, стихая, мерцая,

Немыслимой правды преддверие -

О таинствах Русского края

Пророчество, служба, мистерия.

Град цел! Мы поем, мы творим его,

И только врагу нет прохода

К сиянию Града незримого,

К заветной святыне народа.

1950