Другу юности, которого нет в живых

Истоки сумрачной расколотости

На злой заре моих годин

Ты, тёмный друг ненастной молодости,

Быть может, ведал лишь один.

Светлели облачными отмелями

Провалы мартовских чернот -

Их гулкие ночные оттепели,

Ледок хрустящий у ворот.

Мы шли Грузинами, Хамовниками,

Плечо к плечу в беседе шли,

Друзьями, братьями - любовниками

Нежнейшей из принцесс земли.

Но горизонт манил засасывающий,

И дух застав был хмур и тал;

И каждый раз - ступенью сбрасывающей

Диаметр ночи возрастал.

И каждый раз, маршруты скашивая,

Дождём окутанные сплошь,

Предместья ждали нас, расспрашивая

Про святотатство, бунт и ложь.

К Сокольникам, в Сущёво, в Симоново

Блестела сырость мостовых,

И скользкое пространство риманово

Сверкало в чёрной глади их.

Как два пустынных, чёрных зеркала, мы,

Лицом к лицу обращены,

Замолкли, ложью исковерканные,

Но всё поняв до глубины.

И пусть заслоны, плотно спущенные,

Хранят теперь от мглы ночной, -

Всё давят душу дни упущенные,

Когда ты был ещё со мной.

1950