Эринии

         I

В тот вечер багровость заката

Я встретил, как пурпур конца.

С эстрады, беснуясь, стаккато

Бряцало, как звон бубенца;

В оранжевой призме токая

Ломался танцующий зал,

Но скорбь моя крепла - такая,

Что горшей тоски я не знал.

То рвались последние звенья

Любви, осквернённой дотла,

И удаль, и мука схожденья

Предательской лестницей зла;

И та, что над каждым губимым

Склоняется - смерти помочь...

И замысел, тлевший рубином

На эту проклятую ночь.

И, будто бой сердца услышав.

Осёкся неистовый альт,

Когда я без спутников вышел

На снежный и тихий асфальт.

Двойных фонарей отпечаток

Качался у белых излук,

И чёрная замша перчаток

Была только маской для рук.

Одиннадцать!.. Сладкий огонь я

Почувствовал десятикрат

От знанья, что стиснут ладонью

Мой верный, отточенный брат;

От знанья, что ложь лицедейства

Подводит меня к рубежу,

И в том, что ступенью злодейства

Я к царству её нисхожу.

        II

Поздно. Каток, по-ребячьи, оркестрами

     Дует в смешную дуду.

Резвые «нурмисы»

                гранями острыми

     С шорохом мчатся по льду.

Мир незапятнанный

                 звонкими призраками

     В белых аллеях возник,

И мимоходом у парковой изгороди

     Приостанавливаюсь

                      на миг.

Эта минута -

            про юность влюблённую

     В снежном её хрустале,

Про чёрную шапочку с верхом зелёным.

     Про голос, любимейший на земле...

          - Прочь! -

Вдаль... В снег... В ночь...

Мутное небо над головой...

Сощуренные глаза -

Нацеливаемый удар - - -

        III

...Напрасно он ждал подарка!

У ненависти - свой долг!

...Все пусто в аллеях парка,

И крик, прозвучав, смолк.

Дух ночи пьян ворожбою,

Пьянящ и лукав, чуть тал...

Над дальним катком гобои

Заныли, как встарь, «Байкал».

Ладони в огне. - Я ранен?

Нет трепета, страха нет.

Но тишью враждебной странен

Свидетель злодейства - снег.

        IV

А у катка - над огнями, плакатами,

      Льются валторны, и там

Вальсов медлительных ритмы крылатые

      Вспархивают

                 по пятам.

Нет, не в судилищном пурпуре, - в инее,

      Лёгком, как пух тополей,

Гонят и гонят напевы - эринии

      В глубь ледяных аллей.

- Помнишь ли?.. вспомни! вечер сиреневый

      В давние времена,

Шум многоводного ливня весеннего,

      Льющийся в зал из окна;

Это - к грядущему, к радости, к мужеству

      Слушал ты плещущий зов...

Кружится, кружится, кружится, кружится

      Медленный вихрь лепестков -

- Помню! Молчите! -

                   Но снежной пустынею,

      Радостный, мирный, простой,

Гонит напев, роковой как эринии,

      Юной своей чистотой.

Боже. - Те годы, как в золоте, выбили

      В сердце Твой знак навсегда...

Помню - и всё предаю ради гибели, -

      Горя, - убийства, - стыда.

1939