Хлебников

Как будто музыкант крылатый -

Невидимый владыка бури -

Мчит олимпийские раскаты

По сломанной клавиатуре.

Аккорды... лязг... И звёздный гений,

Вширь распластав крыла видений,

Вторгается, как смерть сама,

В надтреснутый сосуд ума.

Быт скуден: койка, стол со стулом.

Но всё равно: он витязь, воин;

Ведь через сердце мчатся с гулом

Орудия грядущих боен.

Галлюцинант... глаза - как дети...

Он не жилец на этом свете,

Но он открыл возврат времён,

Он вычислил рычаг племён.

Тавриз, Баку, Москва, Царицын

Выплевывают оборванца

В бездомье, в путь, в вагон, к станицам,

Где ветр дикарский кружит в танце,

Где расы крепли на просторе:

Там, от азийских плоскогорий,

Снегов колебля бахрому,

Несутся демоны к нему.

Сквозь гик шаманов, бубны, кольца,

Всё перепутав, ловит око

Тропу бредущих богомольцев

К святыням вечного Востока.

Как феникс русского пожара

ПРАВИТЕЛЕМ ЗЕМНОГО ШАРА

Он призван стать - по воле «ка»!

И в этом - Вышнего рука.

А мир-то пуст... А жизнь морозна...

А голод точит, нудит, ноет.

О голод, смерть, защитник грозный

От рож и плясок паранойи!

Исправить замысел безумный

Лишь ты могла б рукой бесшумной.

Избавь от будущих скорбей:

Сосуд надтреснутый разбей.

1940