Мишка

Его любил я и качал,

Я утешал его в печали;

Он был весь белый и урчал,

Когда его на спинку клали.

На коврике он долгим днём

Сидел, притворно неподвижен,

Следя пушинки за окном

И крыши оснежённых хижин.

Читался в бусинках испуг

И лёгкое недоуменье,

Как если б он очнулся вдруг

В чужом, неведомом селеньи.

А чуть я выйду - и уж вот

Он с чуткой хитрецою зверя

То свежесть через фортку пьёт,

То выглянет тишком из двери.

Когда же сетки с двух сторон

Нас оградят в постельке белой,

Он, прикорнув ко мне сквозь сон,

Вдруг тихо вздрогнет теплым телом.

А я, свернувшись калачом,

Шепчу, тревожно озабочен:

- Ну что ты, Мишенька? о чём?

Усни. Пора. Спокойной ночи. -

И веру холил я свою,

Как огонёк под снежной крышей,

О том, что в будущем раю

Мы непременно будем с Мишей.

1950