Мой город, мрачный, как власяница...

Мой город, мрачный, как власяница,

Лежал на скудном краю пустыни,

И ни одно дерево, ни одна птица

Не осеняли его твердыни.

И когда на закатах в горящую даль мы

Полуослепший вперяли взор -

За горизонтом качались пальмы

И серебряный блеск озёр.

И тогда бунт пронёсся в толпах.

Правитель пал. Озверев, мы

Ринулись, как стада, с топотом,

По камням пустынь, из тюрьмы.

Я был ребёнком. Влачим матерью,

Видел: меркли миражи пальм

И ровною, как стена, скатертью

Раскалённая легла даль.

Мать, умирая, ломала руки.

Люд дичал от бед и обид.

Вождь уверял, что увидят внуки

Страну блаженных - и был убит.

И возмужал я. В ночном небе

Видит сердце, как звездочёт,

Бунт  и  жребий,

Пути народов и времени счёт.

И по ночам, когда, обессилев,

Уйдёт люд изнывать в шатры,

Мне в небесах голубой светильник

Горит, ярчайший, сквозь все миры.

Он горит, чтоб на смертной тризне

Вознесли мы сердца горе’,

Мы, обманутые снами жизни,

Заблудившиеся в их игре.

1932