Не мнишь ли ты, что эгоизм и страх...

Не мнишь ли ты, что эгоизм и страх

Пустынников в трущобу уводили?

Кто б ни был прав, но в ангельских мирах

Дивятся лучшие их неприметной силе.

Нет, не забыл я страшные века,

Гнетущий пласт нужды, законов, быта,

Куда людская жгучая тоска

Была судьбой, как семя в прах, зарыта.

Когда от битв дымился каждый дол,

Когда бедой грозились злые дали,

Одни лишь схимники свой наивысший долг

Своею жизнью молча утверждали.

Хмель естества дотла испепелив,

Приняв в народе имя страстотерпцев,

Страданье твари - птиц, людей и нив

Они впитали целокупным сердцем.

Ушкуйник, смерд, боярин и купец

Их, как владык таинственных, просили

Внести за них сокровище в ларец -

В незримый Кремль, в небесный Град России.

За грех царей, за буйства пьяных сел,

За кривду войн, за распри, за разруху,

Они за нас - за всех, за вся, за всё -

Несли страду и горький подвиг духа. -

В наш поздний век - кто смеет на Руси

Измерить мощь молитвы их смиренной,

Кто изъяснит, чья помощь в небеси

Её хранит над самою геенной?

Нет боле чуда? - Ложь! - Есть чудеса,

Я каждый миг их отголоскам внемлю,

Есть внутренний затвор, скиты, леса,

Есть тайные предстатели за землю.

Пусть многогранней стала вера их

И больше струй вмещает гибкий догмат,

Но древний дух всё так же твёрд и тих,

Необорим и грузом бед не согнут.

1950