В этот вечер, что тянется, черный...

В этот вечер, что тянется, черный,

Как орнаменты траурной урны,

Демиургу о ночи злотворной

Говорила угрюмая Карна:

Дева горя, что крылья простерла

С Колымы до дунайского гирла,

От Фу-Чжанга - китайского перла -

До снегов Беломорского Горла.

- Видишь - мир, точно рампа театра:

Он притих - ни дыханья, ни ветра;

Рим, Москва, Рейкиявик и Маттра -

Все трепещут грядущего утра!

Беспредельны его гекатомбы,

Фиолетовы голые румбы,

От полярных торосов до римбы

Опаленные заревом бомбы.

- Я не знаю, какое деянье

   Роком Мне суждено

Воздаяньем за час нисхожденья

   К древней Дингре на дно,

И за то, что наш сын, уицраор,

   Искривил путь миров:

На любую расплату и траур

              Я готов.

- Горе!.. Хищным, как адские рыфры,

Будет день, именуемый «завтра";

Его жертв необъятная цифра

Всех поглотит - от финна до кафра!

Только смутно, сквозь хлопья отребий

Жизни нынешней, тесной и рабьей,

Сквозь обломки великих надгробий,

Различаю далекий Твой жребий.

Слышу: вот, исполняются меры,

Вижу: рушатся в пепел химеры,

И расходится маревом хмара

Вкруг Твоей голубой Розы Мира.

Как хорал - лепестки ее сферы -

Мифы, правды, содружества, веры,

Сердце ж Розы - пресветлое чудо:

Ваше с Навною дивное чадо.

- Ныне верю, что толщу тумана

   Взор твой смог превозмочь:

Это близится Звента-Свентана,

   Наш завет, наша Дочь!

Воплощаем Ее над народом

   В запредельном Кремле:

Небывалое в нем торжество дам

   Изнемогшей земле!

- Да: пред Ней преклонились синклиты,

Все затомисы гулом залиты -

Ликованьем эфирных соборов,

Светозвоном всех клиров и хоров!..

Береги же свое первородство -

Лишь Тобою прочтенное средство -

Мир восхитить из злого сиротства

В первопраздник

               Всемирного

                         Братства!

И, сказав, подняла свои крылья,

Отлетела премудрая Карна,

Духовидческим вещим усильем

Вся пронизана, вся лучезарна.

1958