Видно в раскрытые окна веры...

Видно в раскрытые окна веры,

Как над землею, мчась как дым,

Всадники

        апокалиптической эры

Следуют

       один за другим.

И, зачинаясь в метакультуре,

Рушась в эмпирику, как водопад,

Слышен все четче

                в музыке бури

Нечеловеческий

              ритм

                  и лад.

И все яснее

           в плаче стихии,

В знаках смещающихся времен,

Как этим шквалом

                разум России

До вековых корней потрясен.

Будут года: ни берлог, ни закута.

Стынь, всероссийская полночь, стынь:

Ветры, убийственные, как цикута,

Веют

    из радиоактивных пустынь.

В гное побоищ, на пепле торжищ,

Стынь, одичалая полночь, стынь!

Ты лишь одна из сердец исторгнешь

Плач о предательстве

                    всех святынь.

Невысветлимый сумрак бесславья

Пал на криницы старинных лет:

Брошенный в прах потир православья

Опустошен

         и вина в нем нет.

Только неумирающим зовом

Плачут акафисты и псалмы;

Только сереют минутным кровом

Призраки сект

             в пустынях зимы.

Цикл завершен, - истощился, - прожит.

Стынь, непроглядная полночь, стынь...

Город гортанные говоры множит:

В залах - английский,

                     в храмах - латынь.

А из развалины миродержавной,

Нерукотворным шелком шурша,

На пепелище выходит Навна -

Освобожденная наша Душа.

1951