Двойник

Два месяца в небе, два сердца в груди,

Орёл позади, и звезда впереди.

Я поровну слышу и клёкот орлиный,

И вижу звезду над родимой долиной:

Во мне перемешаны темень и свет,

Мне Недоросль – прадед, и Пушкин – мой дед.

Со мной заодно с колченогой кровати

Утрами встаёт молодой обыватель,

Он бродит, раздет, и немыт, и небрит,

Дымит папиросой и плоско острит.

На сад, что напротив, на дачу, что рядом,

Глядит мой двойник издевательским взглядом,

Равно неприязненный всем и всему, –

Он в жизнь в эту входит, как узник в тюрьму.

А я человек переходной эпохи...

Хоть в той же постели грызут меня блохи,

Хоть в те же очки я гляжу на зарю

И тех же сортов папиросы курю,

Но славлю жестокость, которая в мире

Клопов выжигает, как в затхлой квартире,

Которая за косы землю берёт,

С которой сегодня и я в свой черёд

Под знаменем гезов, суровых и босых,

Вперёд заношу мой скитальческий посох...

Что ж рядом плетётся, смешок затая,

Двойник мой, проклятая косность моя?

Так, пробуя легкими воздух студёный,

Сперва задыхается новорождённый,

Он мерзнет, и свет ему режет глаза,

И тянет его воротиться назад,

В привычную ночь материнской утробы;

Так золото мучат кислотною пробой,

Так все мы в глаза двойника своего

Глядим и решаем вопрос: кто кого?

Мы вместе живём, мы неплохо знакомы,

И сильно не ладим с моим двойником мы:

То он меня ломит, то я его мну,

И, чуть отдохнув, продолжаем войну.

К эпохе моей, к человечества маю

Себя я за шиворот приподымаю.

Пусть больно от этого мне самому,

Пускай тяжело, – я себя подыму!

И если мой голос бывает печален,

Я знаю: в нём фальшь никогда не жила!..

Огромная совесть стоит за плечами,

Огромная жизнь расправляет крыла!

1934