* * *

Когда кислородных подушек

Уж станет ненадобно мне –

Жена моя свечку потушит,

И легче вздохнётся жене.

Она меня ландышем сбрызнет,

Что в жизни не жаловал я,

И, как подобает на тризне,

Не очень напьются друзья.

Чахоточный критик, от сплетен

Которого я изнемог,

В публичной «Вечерней газете»

Уронит слезу в некролог.

Потом будет мартовский дождик

В сосновую крышку стучать

И мрачный подпивший извозчик

На чахлую клячу кричать.

Потом, перед вечным жилищем

Простясь и покончив со мной,

Друзья мои прямо с кладбища

Зайдут освежиться в пивной.

Покойника словом надгробным

Почтят и припомнят, что он

Был малость педант, но способный,

Слегка скучноват, но умён.

А между крестами погоста,

Перчаткой зажавшая рот,

Одета печально и просто,

Высокая дама пройдёт.

И в мартовских сумерках длинных,

Слегка задохнувшись от слёз,

Положит на мокрый суглинок

Весенние зарева роз.

1936