Распутин

В камнях вылуща, в омутах вымоча,

Стылый труп отрыгнула вода.

Осталась от Григорий Ефимыча

Много–много – одна борода!

Дух пошел. Раки вклещились в бороду.

Примерзает калоша ко льду.

Два жандарма проводят по городу

Лошадь с прахом твоим в поводу.

И бредут за санями вдовицами

Мать–царица и трое княжон...

Помнишь: баба твоя белолицая

Говорила: «Не лезь на рожон!»

Нет! Поплелся под арки Растрельины

С посошком за горючей мечтой!..

Слушай, травленный, топленный,

                        стрелянный,

Это кто ж тебя так и за что?

Не за то ли, что кликал ты милкою

Ту, что даже графьям неровня?

Что царицу с мужицкой ухмылкою

Ты увел, как из стойла коня?..

Слизни с харями ряженых святочных!

С их толпою равняться тебе ль?

Всей Империи ты первый взяточник,

Первый пьяница, первый кобель!..

Помнишь, думал ты зорькою тающей:

«Не в свою я округу забрел!»

Гришка–Гришка! Высоко летаешь ты,

Да куда–то ты сядешь, орел?

Лучше б травы косить. Лучше б в девичьей

Щупать баб да петрушку валять,

Чем под нож дураков Пуришкевичей

Бычье горло свое подставлять!

Эх, пройтиться б теперь с песней громкою

В заливные луга, где косьба!..

Хоть и в княжьих палатах – да фомкою

Укокошили божья раба!

1935