Колизей

Вступаю при луне в арену Колизея.

Полуразрушенный, великий и безмолвный,

Неосвещенными громадами чернея,

Он дремлет голубым, холодным светом полный.

Здесь пахнет сыростью подземных галерей,

Росы, могильных трав и мшистых кирпичей.

Луна печальная покрылась облаками,

Как духи прошлого, как светлые виденья,

Они проносятся, с воздушными краями

Над царством тишины, и смерти, и забвенья.

В дворце Калигулы заплакала сова...

На камне шелестит могильная трава.

Как будто бы скользят по месяцу не тучи,

А тени бледные... сенаторские тоги...

Проходят ликторы – суровы и могучи,

Проходят консулы – задумчивы и строги...

Не буря на полях к земле колосья гнет,

Пред императором склоняется народ...

И месяц выглянул, и тучи заблестели:

Вот кроткий Антонин и Август величавый,

Воинственный Троян и мудрый Марк Аврелий...

В порфирах веющих, в мерцанье вечной славы

Грядут, блаженные!.. И складки длинных риз —

Подобны облакам... И тени смотрят вниз

На семихолмный Рим. Но в Риме – смерть и тленье:

Потухли алтари, и Форум спит глубоко,

И в храме Юлиев колонна в отдаленье

Обломком мраморным белеет одиноко.

И стонет в тишине полночная сова,

На камне шелестит могильная трава...

И взоры Кесарей омрачены тоскою.

Скрывается луна, безмолвствует природа...

Я вспоминаю Рим, и веет надо мною

Непобедимый дух великого народа!..

Мне больно за себя, за родину мою...

О Тени прошлого, пред вами я стою, —

И горькой завистью душа моя томима!..

И, обратив назад из бесконечной дали

Печальный взор на Рим, они все мимо, мимо

Проносятся, полны таинственной печали...

И руки с жалобой я простираю к ним:

О слава древних дней, о Рим, погибший Рим!..

1891