Война и мир. Подражание Лермонтову (Бородино) и графу Льву Толстому (Война и мир)

Толстому ("Война и мир")

- Скажи-ка, дядя, без утайки,

Как из Москвы французов шайки,

Одетых в женские фуфайки,

Вы гнали на ходу.

Ведь если верить Льву Толстому,

Переходя от тома к тому

Его романа, - никакому

Не подвергались мы погрому

В двенадцатом году.

Какой был дух в Наполеоне

И были ль мы при нем в загоне,

Нам показал как на ладони

В романе Лев Толстой.

Тогда славяне жили тихо,

Постилась каждая купчиха...

Но чтоб крестьян пороли лихо,

Застенки были, Салтычиха... {2}

Всё это слух пустой.

- Да, были люди в наши годы,

Не мелкой нынешней породы:

В дни мира - гордые Немвроды,

Богатыри в войне...

_Ростов_ - звезда всей молодежи,

_Андрей Болконский_ - диво тоже,

_Безухой_ - член масонской ложи,

_Денисов, Долохов_... {3} О боже,

Их вспомнить любо мне!..

Нам Бонапарт грозил сурово,

А мы кутили образцово,

Влюблялись в барышень Ростова,

Сводили их с ума...

_Безухой_ прочь погнал супругу,

Послал картельный вызов другу

И, друга ранивши, с испугу

Едва совсем не спился с кругу...

Но вот пришла зима.

Войска французов шли в тумане.

Мы отступали... Ведь заране,

Как говорится в алкоране,

Наш рок определен.

Бояться ль нам Наполеона?

Что значат званья, оборона?..

Лежит над миром, как попона,

Лишь «_власть стихийного закона_»... {4}

Так что Наполеон?

Но вот и войско Бонапарта:

«Посмотрим мы, какой в вас жар-то!..»

(Того сражения ландкарта

В «Войне и мире» есть...)

_Безухой_, главный член романа,

Явился в поле утром рано

И стал смотреть из шарабана: {5}

Полна французами поляна,

И всех врагов не счесть...

Под ранним солнцем блещут ружья...

С _Безухим_ не было оружья.

Подумал он: «И так ведь дюж я,

Неустрашим, как слон...»

Пред ним, как пестрый ряд игрушек,

Мелькали в поле сотни пушек,

Палаток множество верхушек:

В одной палатке, средь подушек,

Лежал Наполеон.

Нетерпеливость обнаружа,

Он мыслил: «Русских угощу же!..

Лишь только б насморк не был хуже, {6}

Я тотчас двину рать,

Мюрата с конницею ходкой,

И будет мне Москва находкой...»

И корсиканец этот кроткий

Себе всю спину жесткой щеткой

Велел вдруг растирать. {7}

Два дня мы были в перестрелке,

С врагом играли, как в горелки;

Стрелки шныряли, словно белки,

И прятались во рву.

_Денисов_ так вошел в охоту:

«О, дайте мне одну лишь роту,

И всю французскую пехоту

Я разобью сейчас с налету,

На части перерву...» {8}

Французский лагерь был в тревоге,

Что промочил в ненастье ноги,

Ступивши в лужу на дороге,

Их «маленький капрал»...

У нас же в войске - смех и шутки,

Да раздавались прибаутки:

«Французы вымокли, как утки,

И Бонапарт раз двести в сутки

Чихать от страха стал!..»

На третий день сошлись два стана.

Раздался грохот барабана...

Взглянуло солнце из тумана

На Бородинский бой.

_Безухой_ был в сраженьи этом

Одет легко, как будто летом:

Вооружась одним лорнетом,

Он любовался, как балетом,

Военною стрельбой.

Средь пушек, касок, пик, фуражек,

Блестящих блях, стволов и пряжек:

«Вот так веселенький пейзажик! -

Сказал Безухой Пьер. -

Стрелки французские не метки

(_Шасспо_ не знали наши предки),

Но всё ж годятся для виньетки

В иллюстрированной газетке,

Хоть в «Искре», например...» {9}

Ну ж был денек!.. В дыму сраженья,

Конечно, общего движенья,

Победы или пораженья

Нам рассмотреть нет сил {10}.

Война свирепа, как Медуза;

Ее описывать - обуза,

И здесь моя робеет муза...

Лишь видно было, как француза

_Безухой_ князь душил,

Как, распростертый у лафета,

Лежал солдат один да где-то,

На возвышеньи, у пикета,

Чихал Наполеон...

Как в бенефис к ногам актера

Летят букеты для фурора,

Летели ядра очень скоро,

Но все кричали вместо «фора»

«Ура!» со всех сторон.

Так бились, верно, только в Трое.

Но уцелели в русском строе

Романа славные герои,

Не смяли их враги.

Себя для «_пятой части_» {11} холя,

Они в Москву вернулись с поля,

Лишь только князя Анатоля

Постигла в битве злая доля:

Лишился он ноги.

Вот смерклось... Тел кровавых груду

Наполеон встречал повсюду

И проклинал свою простуду:

«Мой насморк ввел в беду!»

Горнисты громко затрубили,

И - басурманы отступили...

Так, по сказанью новой были,

Мы неприятеля разбили

В двенадцатом году.

Да, были люди в наши годы!..

И будут помнить все народы,

Что от одной дурной погоды,

Ниспосланной судьбой,

Пал Бонапарт, не вставши снова,

И пал от насморка пустого...

Не будь романа Льва Толстого,

Мы не судили б так толково

Про Бородинский бой!

1868