Стихи о тебе

Галине Асадовой

     Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь,

     Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь

     Мне кажется, что ты еще придешь

     И тихо-тихо постучишься в дверь...

     На нашем, на знакомом этаже,

     Где ты навек впечаталась в рассвет,

     Где ты живешь и не живешь уже

     И где, как песня, ты и есть, и нет.

     А то вдруг мниться начинает мне,

     Что телефон однажды позвонит

     И голос твой, как в нереальном сне,

     Встряхнув, всю душу разом опалит.

     И если ты вдруг ступишь на порог,

     Клянусь, что ты любою можешь быть!

     Я жду. Ни саван, ни суровый рок,

     И никакой ни ужас и ни ни шок

     Меня уже не смогут устрашить!

     Да есть ли в жизни что-нибудь страшней

     И что-нибудь чудовищнее в мире,

     Чем средь знакомых книжек и вещей,

     Застыв душой, без близких и друзей,

     Бродить ночами по пустой квартире...

     Но самая мучительная тень

     Легла на целый мир без сожаленья

     В тот календарный первый летний день,

     В тот памятный день твоего рожденья...

     Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год

     В застолье шумном с искренней любовью

     Твой самый-самый преданный народ

     Пил вдохновенно за твое здоровье!

     И вдруг - обрыв! Как ужас, как провал!

     И ты уже - иная, неземная...

     Как я сумел? Как выжил? Устоял?

     Я и теперь никак не понимаю...

     И мог ли я представить хоть на миг,

     Что будет он безудержно жестоким,

     Твой день. Холодным, жутко одиноким,

     Почти как ужас, как безмолвный крик...

     Что вместо тостов, праздника и счастья,

     Где все добры, хмельны и хороши, -

     Холодное, дождливое ненастье,

     И в доме тихо-тихо... Ни души.

     И все, кто поздравляли и шутили,

     Бурля, как полноводная река,

     Вдруг как бы растворились, позабыли,

     Ни звука, ни визита, ни звонка...

     Однако было все же исключенье:

     Звонок. Прниятель сквозь холодный мрак.

     Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье,

     И - с облегченьем - трубку на рычаг.

     И снова мрак когтит, как злая птица,

     А боль - ни шевельнуться, ни вздохнуть!

     И чем шагами мерить эту жуть,

     Уж лучше сразу к черту провалиться!

     Луна, как бы шагнув из-за угла,

     Глядит сквозь стекла с невеселой думкой,

     Как человек, сутулясь у стола,

     Дрожа губами, чокается с рюмкой...

     Да, было так, хоть вой, хоть не дыши!

     Твой образ... Без телесности и речи...

     И... никого... ни звука, ни души...

     Лишь ты, да я, да боль нечеловечья...

     И снова дождь колючею стеной,

     Как будто бы безжалостно штрихуя

     Все, чем живу я в мире, что люблю я,

     И все, что было исстари со мной...

     Ты помнишь ли в былом - за залом зал...

     Аншлаги! Мир, заваленный цветами,

     А в центре - мы. И счастье рядом с нами!

     И бьющийся ввысь восторженный накал!

     А что еще? Да все на свете было!

     Мы бурно жили, споря и любя,

     И все ж, признайся, ты меня любила

     Не так, как я - стосердно и стокрыло,

     Не так, как я, без памяти, тебя!

     Но вот и ночь, и грозовая дрожь

     Ушли, у грома растворяясь в пасти...

     Смешав в клубок и истину, и ложь,

     Победы, боль, страдания и счастье...

     А впрочем, что я, право, говорю!

     Куда, к чертям, исчезнут эти муки?!

     Твой голос, и лицо твое, и руки...

     Стократ горя, я век не отгорю!

     И пусть летят за днями дни вослед,

     Им не избыть того, что вечно живо.

     Всех тридцать шесть невероятных лет,

     Мучительных и яростно-счастливых!

     Когда в ночи позванивает дождь

     Сквозь песню встреч и сквозь ветра потерь,

     Мне кажется, что ты еще придешь

     И тихо-тихо постучишься в дверь...

     Не знаю, что разрушим, что найдем?

     И что прощу и что я не прощу?

     Но знаю, что назад не отпущу.

     Иль вместе здесь, или туда вдвоем!

     Но Мефистофель в стенке за стеклом

     Как будто ожил в облике чугонном,

     И, глянув вниз темно и многодумно,

     Чуть усмехнулся тонгогубым ртом:

     «Пойми, коль чудо даже и случится,

     Я все ж скажу, печали не тая,

     Что если в дверь она и постучится,

     То кто, скажи мне, сможет поручиться,

     Что дверь та будет именно твоя?..»